Михаил Квадратов: Тени брошенных вещей

вьются тучи бьётся пыль
мчится реанимобиль
по заезженному полю
злое сердце прокололи
наши добрые слова
сам виноват

ну, кому какое дело —
сердце бедное болело
ни проверить, ни помочь —
после наступила ночь —
поутру они проснулись —
со двора пришёл анубис
настоящий полупёс
сердце глупое унёс

дурачок болеет старенький
умолкает, опять напевает, тихо тает
пчёлы, бабочки слетаются
старый путает цвета, смешно называет
(помнишь, были его пальцы стальные
близко горло твоё — потом ещё ближе)
стали пальчики теперь карамельные
смерть оближет

по вечерам сосед
реанимирует кларнет

он трогает мундштук и трость испытывает тоже
он знает, как смирять подобное похожим

нацелится — хвощом скребёт бамбук
губами пробует, готовит верный звук

ему звучать в оркестре похоронного отдела
мол, жизнь вертелась под ногами, отлетела

а тело, наконец, нашло приют
и глину почве предают

не успеваешь проглотить лекарство —
ломается и мнётся потолок
по штукатурке трещинами пишут
о чём — того уже не видно
ещё не чёрный шум
но треск и слышишь
как дышит ил в аквариумной банке
и по доске идёт-качается бычок

у медсестрицы крючковаты пальцы
на пальцах два кольца, украшенные мёртвою смолою
такие здесь не очень-то и к месту, и лак неравномерен на ногтях
а цвет приятный, мягкий, что за цвет, как называется такой — не вспомнит
но вспомнит шприц
игла рвёт кожу, но чуть-чуть, не больно
кристаллы камфоры, распущенные в персиковом масле
уже под кожею (внимательно: не задевать сосуды)
ну вот, тепло, ещё теплее, горячо
похоже — будет жить

Больной измотан, изнемог,
его астральный колобок
летит по чёрному эфиру,
блуждает по задворкам мира.

Неподтверждённый персонаж
следит нелепый пилотаж —
завязнет в призрачном болотце?
заблудится? домой вернётся?

Эх, болезный, сколько не видел ты света белого,
провалялся в чужой колыбели одиннадцать лет.
А уж там оттянулись — пить его давай, есть его;
выжил, однако, — толку от него, дуралея, нет.
Подарили тогда страховку, обратный билет
и наколку слева — делали, как могли —
Сологуб с еловым посохом
бредёт, типа, посуху
из-под земли.

и ближе к полднику, когда сиделки глухи
ползёт на стену заяц солнцебрюхий
не подходи, не стой к нему спиной
вонзит в висок мизинец слюдяной
неумолимый, лёгкий, узловатый

любезные коллеги из палаты
призвали то ли бога, то ли медсестру
ну вот, сегодня, видно, не умру

болван бормочет поутру
несёт заветную игру
комплекты символов и знаков
любой набор неодинаков
любой набор чего-то значит
тяни обрывки наудачу
сегодня вытянули тьму
звони курьеру своему

ах какой у нас был фикус в так называемой кадке
а теперь он сука прячется от всех в лесопосадке
насовсем поселился за совиным деревом
но ведь мы ему точно ничего не сделали
почти не донимали разговорами о стихотворениях
белых чёрных разноцветных и сиреневых
практически не заставляли никем восхищаться
ну за что же он так с нами (братцы)

действительности не было и нет
следи число пророчеств и примет
когда отыщутся тринадцать с половиной
придёт повестка почтой муравьиной

заставят сторожить секретный сад
где яблоки латиницей горчат
счастливая судьба — трещотка и двустволка
и ереси классического толка

Бедный, бедный Ваня
В холодной могилке.
Нет ему счастья.
Маша теперь с другим.
Маша лежит — счастливо вздыхает:
Съел её сердце
Красавец с триста четвёртого места,
Пятый участок.