Дмитрий Мережковский - Варианты стихотворений

Чем испытать такие муки.

Долой же с глаз моих злодей —

Иль омочу в крови твоей

Я мщенья жаждущие руки!

Клотальдо

Прости ему, Господь!

(Уходит)

Сильвио

Один,

Один! ни звука… спит пустыня…

Где твой венец, твоя гордыня,

Непобедимый властелин?

Кроме того, в автографе в последнем монологе Сильвио вм. ст. 5 и отточия:

Насмешка горькая! Судьбой,

Как розгой школьник, я наказан

И вот лежу, поруган, связан —

Бессильный, жалкий и смешной.

Кричу, взываю — мщенья, мщенья!

Но все бесстрастно, и хранит,

Безмолвье мертвое гранит,

Не внемля крикам исступленья.

Позор, позор — терпеть, молчать —

Как женщина, без сил, без воли —

И только руки грызть от боли,

И только в бешенстве рыдать.

Между ст. 21 и 22 в том же последнем монологе в автографе:

Где ж истина, чему мне верить?

Куда укрыться? Что ни шаг

Повсюду пропасть, тайна, мрак,

И мыслью страшно их измерить.

В автографе после заключительного ст. (реплики солдат) и перед репликой мальчика:

Солдаты

(смешиваются с толпою, распевая)

Окопы, решетки

И крепость — мечом,

А сердце красотки

Мы лаской берем.

Творите молитву,

Уж в зареве — твердь.

Товарищи — в битву,

Победа иль смерть!

Буржуа

Крамола, бунт! Где верность, где присяга?

Расплатишься ты, чернь безумная, — смотри!

Порядок, собственность, религия — вот три

Столпа незыблемых общественного блага.

Спасем отечество, усердием горя,

Умрем за веру и царя!

Мы кровью против вас оборонять готовы

Самодержавия священные оковы!

Крики в толпе пьяных поденщиков

Нет, братец, дудки, нас не проведешь!

Одно у вас в уме — насильство да грабеж:

Вишь, брюхо отрастил — туда ж — закон, порядок,

Он оттого тебе так сладок,

Что охраняет твой карман.

Нет, не дадимся мы в обман.

Эй, голь кабацкая — вперед! Долой богатых,

Долой грабителей, жидов проклятых!

Ворвемся в их дома, взломаем сундуки,

Распорем золотом набитые мешки.

На виселицу всех мучителей народа!

Да здравствует наш принц! да здравствует свобода!

Шут

(вскочив на место для ораторов)

Нет, не могу молчать, ведь воля так близка.

Я путь вам укажу, лишь дайте на мгновенье

Мне сбросить маску дурака.

Провозгласим народное правленье,

Провозгласим республику, друзья —

Не надо нам царей: доколе, как и я,

Ты, чернь, у деспотов была шутом бесправным,

Но час настал: один порыв — и в тот же миг

Воспрянешь ты, народ, царем самодержавным,

И будешь грозен и велик.

Вперед же, братья…

Народ

Ай да шут!

Куда хватил — в своем ли ты рассудке?

Туда ж, республика — да за такие шутки

Вас, юродивых, розгами секут.

Шут

К чему вам царь? На миг забудьте предрассудки!

Народ

Мы разве нехристи, чтоб жить без короля?

Протри глаза, дурак! Так деды наши жили:

Престол, отечество и веру свято чтили,

Ведь батюшкой-царем лишь держится земля,

Дворяне без него б нас с косточками съели.

Шут

Народ, я из любви к тебе…

Народ

Ужели

Позволим мы шуту монарха оскорблять?

Бей, братцы, бей!.. Кнутом его сильнее!

Чтоб не в свои дела не мог ты нос совать.

Вот за республику тебе, дурак, по шее…

(Бьют шута).

Шут

Друзья — спасибо за урок!

Я веровал в народ так пламенно и чисто!

За простодушные мечты идеалиста

Меня наказывает рок.

Признаться, кнут у вас здоровый! Раз-то в жизни

Я роли собственной увлекся красотой,

И блага искренне желал моей отчизне,

И чувству страстному отдался всей душой;

И вот судим кнутом за глупый, благородный

Мальчишеский порыв; с какой насмешкой злой

Нам выливает жизнь на голову порой

За пылкие мечты ушат воды холодной.

И вновь непонятый, я спрячусь в скорлупу,

Пусть втайне плачу и тоскую,

Одену на лицо я маску шутовскую:

Смеши, смеши, дурак, бездушную толпу!

В автографе сцена завершается фрагментом, следующим за этим ст.:

Шут

Вот он, вот сфинкс-народ, загадка роковая,

Не ты ли был еще за миг,

Во мне порыв любви камнями побивая,

Так беспощаден, груб и дик.

И я смотрю теперь, очам своим не веря,

Преобразился ты из бешеного зверя

В героя-мстителя: я проклинал тебя,

И должен снова возвратиться

К тебе я, веря и любя,

Пред красотой твоей и мощью преклониться.

Кто ты? Ответь, иль сам не знаешь ты себя.

Своих заступников в каком-то рабском страхе

С безумной радостью возводишь ты на плахи,