Дмитрий Мережковский: Стихотворения 1883-1887

Не презирай людей! Безжалостной и гневной

Насмешкой не клейми их горестей и нужд,

Сознав могущество заботы повседневной,

Их страха и надежд не оставайся чужд.

Как друг, не как судья неумолимо строгий,

Войди в толпу людей и оглянись вокруг,

Пойми ты говор их и смутный гул тревоги,

И стон подавленный невыразимых мук.

Сочувствуй горячо их радостям и бедам,

Узнай и полюби простой и темный люд,

Внимай без гордости их будничным беседам,

И, как святыню, чти их незаметный труд.

Сквозь мутную волну житейского потока

Жемчужины на дне ты различишь тогда:

В постыдной оргии продажного порока —

Следы раскаянья и жгучего стыда,

Улыбку матери над тихой колыбелью,

Молитву грешника, и поцелуй любви,

И вдохновенного возвышенною целью

Борца за истину во мраке и крови.

Поймешь ты красоту и смысл существованья

Не в упоительной и радостной мечте,

Не в блестках и цветах, но в терниях страданья,

В работе, в бедности, в суровой простоте.

И, жаждущую грудь роскошно утоляя,

Неисчерпаема, как нектар золотой,

Твой подвиг тягостный сторицей награждая,

Из жизни сумрачной поэзия святая

Польется светлою могучею струей.

Декабрь 1883

Неприветное утро в тумане седом,

Для кого ты, зачем поднялось?

Без румяных лучей в полумраке сыром

Ты слезами дождя залилось.

О зачем ты с осенних угрюмых небес

Заглянуло с усмешкой немой,

Проникая меж бархатных складок завес

В благовонный роскошный покой —

На помятое платье с увядшим цветком,

На бокал недопитый вина,

Эту спальню красавицы бледным лучом

Пробуждая от неги и сна?

О, рассвет, на тебя ей взглянуть тяжело:

Новый день — только новый позор…

И горит от стыда молодое чело,

И поник отуманенный взор.

Для чего ты, как вор, незаметно проник

К бедняку в его скорбный приют,

Где, усталые очи смежая на миг,

Он забыл недоконченный труд?..

У него ты похитил минутный покой:

День борьбы и забот — впереди,

День постылой работы он видит с тоской

В наболевшей, разбитой груди.

И зачем ты к больному на ложе проник?

Перед мертвенным блеском твоим

Отвратил он свой бледный, измученный лик:

Новый день, день страданий пред ним.

И зачем в эту келью, печальный рассвет,

В этот мир упоительных грез,

Где так страстно мечтал одинокий поэт,

Ты заботу и горе принес?

Его лампа померкла в холодных лучах,

И перо он роняет с тоской,

И трепещет слеза в его скорбных очах, —

Он бессилен и нем пред тобой.

О зачем тебе было над миром вставать

Перед этим мучительным днем,

О зачем ты нам не дал навек задремать

И забыться во мраке ночном?

Ноябрь 1883

Герой, певец, отрадны ваши слезы,

И ваша скорбь завидна, мудрецы:

Нетленный лавр, невянущие розы

Вам обовьют терновые венцы.

Светло горит звезда высокой цели;

Вам есть за что бороться и страдать,

И обо всем, что втайне вы терпели,

Должны века векам пересказать:

То выразят пленительные звуки

Певучих струн, иль славные дела.

Все назовут святыми ваши муки,

И загремит им вечная хвала.

Но там, в толпе, страдальцы есть иные,

Там скорби есть, терзающие грудь,

Безмолвные, как плиты гробовые,

Что не дают подняться и вздохнуть.

И много их, героев неизвестных,

Непризнанных, но твердых до конца,

Что не щадят в борьбе усилий честных

И падают, не требуя венца.

Их не смутит ни злоба, ни проклятья,

Они идут, как мученики шли

На смерть и казнь… Припомним же их, братья,

И руку к ним для крепкого пожатья,

Хотя на миг, протянем издали!

1883

Жить ли мне, забыв мои страданья,

Горечь слез, сомнений и забот,

Как цветок, без проблеска сознанья,

Ни о чем не думая, живет,

Ничего не видит и не слышит,

Только жадно впитывает свет,

Только негой молодости дышит,

Теплотой ласкающей согрет.

Но кипят недремлющие думы,

Но в груди — сомненье и тоска;

Стыдно сердцу жребий свой угрюмый

Променять на счастие цветка…

И устал я вечно сомневаться!

Я разгадки требую с тоской,