Людмила Кулагина - Радость и грусть бытия

Всё лето пропела, как та стрекоза
С судьбою её стрекозиной…
А крест ледяной всё не тает в глазах.
А холод пока что не зимний…

Талант обязывает к мужеству и правде
И требует: не смей предать, терпи!
Но где же сил мне взять, о, Боже правый,
Чтоб вынести невзгоды все пути?

Там караулят рок, болезни, бедность,
И увяданья дух и тела тлен,
И будущих моих падений бездна,
И смерти страх и дрожь пред ней колен.

Где взять мне мудрости и где терпенья
Когда смотрю я на закат страны,
Где не в честѝ ни честность, ни смиренье,
Где праведники нищие странны?

Где столько западней, для душ ловушек, –
Приманок чьих не избежишь и ты,
Где столько тел толпится у кормушек,
Но поредел поклонник Красоты?..

Где нет плеча, в которое уткнуться,
Где жизнь нас обокрáла, словно тать,
Где столько поводов предать себя, споткнуться,
И нет руки надёжной, чтобы встать.

– Упала – плачь, но подымайся снова.
Неси свой крест и царством слов владей.
Тебе дал Бог любовь и веру в Слово,
Чтоб словом уловлять сердца людей.

Кухня солнцем залитá.
Греет чайник мне плита.
Не пою я в общем хоре.
Пью не кофе, а цикорий.
Мои часики спешат.
Попишу с утра стишат.
На дворе – крутые гонки [148].
Олигарх лежит на шконке [149].
А другой пока на воле, –
Всё радеет о футболе [150].
И куда ни ткни, – всё тать [151].
Где нам честность поискать?
Вот кричат: судью на мыло!
Так уже когда-то было…
Жил Сократ [152], он был философ,
На него смотрели косо:
Он не пашет и не жнёт, –
Головой своей живёт.
Не хочу, мол, петь я в хоре,
Победю вас в умном споре [153].
Мне не надобно хорóм, –
Наши дýши ждёт Харон [154].
Фиг ли тратить ум на тлен
И сдаваться тлену в плен?..
Он, Сократ, «в народ ходил».
А однажды учудил:
Взял фонарь и с ним – на рынок,
Видит морды, видит рыла, –
Их не видеть бы вовек! –
Нужен, мол, мне Че–ло–век!
По базару с фонарём
Днём искал его с огнём.
Жаль, не знаю результата…
Прошлым Греция богата:
Олигархи, богатеи,
Олимпийцы, жёны-феи, –
Имена их спят в пыли
Грустной матушки-земли.
А Сократ? – Всё дело в том,
Ученик там был – Платон [155].
Записал он «Диалоги».
Что имеем в эпилоге? –
Не зарос Сократ полынью:
Ум его живёт поныне.
Я об этом, слышь, к чему:
Надо жить нам «по уму» –
По духовным лишь «по средствам», –
Труд ума – векам наследство.

Белая кошка – роскошная шубка,
Взгляд – будто утро июля,
Белая кошка, как светлая шутка,
Встретила нас в вестибюле.

Так в уголочке пристроилась скромно
Кошечка с грацией лени.
Взгляд проникал её в душу огромных
Глаз, словно в чащу олени.

Мы говорили о сýетном, тленном –
О красоте и рецептах.
Не прерывая расслабленной лени,
Зверик пускал в меня цепкий

Взгляд волоокий. Поймав мой ответный,
Вновь прикрывал свои глазки,
Белый на белом, почти незаметный –
Дух Тишины и Дух Ласки.

Так мы болтали, а кошка сидела,
Сонно, в такт вдохам качаясь,
Время от времени молча глядела. –
Взгляд её не был печален.

Что-то в нём тихое было такое,
Несовместимое с речью.
И так мне её захотелось покоя,
Неловко за всю человечью

Сýетность жизни и поисков счастья
В вихре надежд, аффектаций.
Счастье – вот так белой кошкой качаться
В мире мур-мур-медитаций…

Тревожными снами, осадком предчувствий,
Окрашено утро, как будто зарёй.
Разгадывать сны бесполезно искусство, –
К утру их послания станут золой.

Они рассыпаются – сны, словно тени,
Охоту за смыслом абсурдом гоня.
Со смутой в душе начинаю свой день я.
Подпольные тени бегут света дня…

Такая простая, как тот лабиринт,
Нить жизни ведёт Ариадной [156].
Судьбу на ладошке дают, так бери,
Не будь же оплошкой досадной
Ты замыслов вышних. Живи, чтобы жить,
Чтоб разуму чувств только верить,
Лишь воздухом жизни стремись дорожить,
Открой ему окна и двери
Своей невротичной пугливой души:
Люби, ненавидь, восхищайся!
Морочили долго тебя торгаши:

политики, философы, историки, психологи,
культурологи, футурологи, социологи,
экстрасенсы, рекламодатели, менеджеры,
ньюсмейкеры, а также республик-баши, –