Генрик Ибсен - Пер Гюнт - стихотворения

Мой рай остался взаперти —
я ключ с собой унес.
Я северу сказал «прости»,
а девушкам велел уйти,
хоть было море слез.
Явилась новая заря —
я выплыл на восток;
там пальмы смотрятся в моря,
и там я бросил якоря
и корабли поджег.
Сказать по правде, я потом
об этом не жалел:
с четвероногим кораблем,
с веселым свистом и кнутом,
как птица, я летел.
Анитра, сладостный кокос,
я не сравню с тобой
ни молоко ангорских коз,
ни аромат заморских роз, —
Анитра, будь со мной!

Видно, ты не слышишь, крошка,
этих нежных серенад!
Где ж ты? Выгляни в окошко
да чадру откинь назад.
Что за звук? Как будто пробка
угодила в потолок.
И опять! Так нежно, робко…
Обо мне грустишь, дружок?
Или сладкий голосок
вторит мне?.. Да нет! Храпит!
Музыка! Анитра спит…
Соловей, перед рассветом
лучше не буди ее,
брось ты треньканье свое!..
Впрочем, ты рожден поэтом!
Ты певец, как я певец!
Оба мы малы и слабы,
что б мы делали, когда бы
не мутили мы сердец?
Невозможно все уметь,
а вот песни – наша сфера.
Каждому – свое. А петь —
дело соловья и Пера.
А девчонка пусть поспит, —
все равно душа пьяна.
Так пьянит один уж вид
драгоценного вина.
О! Проснулась! Подойди же!
Лучше ведь, когда поближе…

Повелитель, это ты?

Я, пророк… Не спится Перу…
Распроклятые коты!
Разохотились не в меру.

Только это не охота,
а небось похуже что-то…

Что же?

Нет уж…

Не стыдись!

Нет…

Ну, то, чем я пылал,
поднося тебе опал.
Ведь похоже, согласись!

Что? Владыка горделивый —
и какой-то кот блудливый?

Ах, дитя! Одна морока
у кота и у пророка!

Шутка на твоих устах
что нектар…

Вы все, малышки,
о великих господах
судите лишь понаслышке.
Я шалун, и весельчак,
и ценитель красоты.
Да и все, наверно, так:
днем рассчитан каждый шаг,
а с приходом темноты
мы снимаем маски судий —
к черту должности, посты,
ни хлопот, ни суеты,
даже и слова пусты,
как у всех. Мы тоже люди.
Слушай, дай поближе сесть.
Я не господин теперь,
я – обыкновенный Пер…
Сам, таков, каков я есть.

Ну, не бойся же, садись!
Пусть нам соловей поет.
Я шепну – ты улыбнись;
а потом наоборот:
твой напев и бормотанье
привлекут мое вниманье.

Очень песня хороша,
но не все я понимаю.
Может статься, с песней рая
явится ко мне душа?

О дитя! Душой, умом
овладеешь ты потом.
Подожди! Как только день
перстень золотой наденет
на пурпурный перст зари,
строго твой пророк оценит
знания твои. Смотри!
Но, когда ночная лень
оковала дух вселенский,
стану ль мудростью чужой,
как учитель деревенский,
докучать тебе? Нелепо!
Сердце, хоть оно и слепо,
первенствует над душой.

Драгоценно, как опал,
все, что ты сейчас сказал!

Ум безумен, как ни странно,
робость создает тирана,
правда с истиной не дружит,
ложь изнанкой смысла служит,
высшее на свете зло —
обладание душой,
а особенно – большой.
Знал я одного такого,
перл, не парень – право слово,
да ему не повезло:
не сумел он выбрать цели,
рано чувства оскудели…
Может быть, он жив поныне —
да к чему?.. Смотри! Пустыня!
Хочешь, я взмахну тюрбаном —
и сюда придет вода —
ручейкам и океанам
путь я проложу сюда.
Впрочем, что за ерунда,
только время бы я тратил.
Право, я еще не спятил!..
Знаешь, что такое жить?

Расскажи мне!

Надо плыть!
Не тонуть в морях времен
и одежд не замочить.
«Стань самим собой!» – закон
так гласит, и верен он,
что ж, на то мне власть мужская —
в ней себя я утверждаю!..
Старость всем не хороша:
птица отстает от стаи,
старец бродит, чуть дыша,
женщина теряет зубы,
высыхают ветви дуба —
высыхает и душа.
Юность! Если бы пришлось
получить мне жезл султана,
я бы власть мою принес
не на холмы Гюнтианы,
не под зелень пальм и лоз…
Чистый мир девичьих грез —
вот где королем я стану!
Это я! Мечтатель праздный,
я изведал все соблазны.
Вот уж близок мой закат,
но, пока не догорел я,
основать мой калифат
в сердце бы твоем хотел я.
Только мир любви мне дан,
в нем я царь и в нем тиран.
Ты ж мечтай, дитя, о плене,
в золоте хорош опал,
а уйдешь – так мир пропал
(для Анитры, нотабене).
Твой лоскутный и пустой
мир наполню я собой.
Красота твоя ночная
так ясна, как свет звезды,
так пышна, как те сады,
что растут в преддверье рая.
А что голова пустая, —
тут не властно воспитанье,
кто душою наделен,
тот всецело погружен
в тяжкий труд самопознанья.
Я – с душой. Но ты – свободна.
Вот, возьми, если угодно,
эти кольца и браслеты —
на ноги и на запястья,
я – душа твоя и счастье;
остальное – статус-кво.