Генрик Ибсен - Пер Гюнт - стихотворения

Как привольно
уселась жаба в глыбе меловой,
глядит на мир, вращает головой,
самой собой пребудет – и довольно.

Знакомые слова… Но где я взял их?
Уже до дыр зачитанное место…
В Евангелии? В книге для хозяек?
Я стар. Слабеет с каждою весной
ум, память, чувство времени и места.

Ага! Вот здесь расположусь удобно —
а эти корни, видимо, съедобны.

Съедобны! М-да! Отличный корм скотине.
Но есть слова, мудрей которых нет.
«Превозмоги себя», – гласит Завет
и: «Человек, смири свою гордыню,
униженный возвысится отныне!»

Возвысится? Так, может быть, и я?
Конечно! Он решил меня проверить,
мое долготерпение измерить!
И я вернусь в родимые края.
Он мне поможет отыскать дорогу.
Вот только бы пожить еще немного!

Пусто… Один только страус гуляет.
Ну, для чего сотворил его Бог,
этот бесплодный, горячий песок,
где и трава, и вода высыхает?
Испепеленная, мертвая залежь!
Неблагодарная! Что ты дала
бедной Земле, что тебя родила?
Ты своим видом лишь сердце ей жалишь!
Вот расточительность нашей природы.
Сколько же силы растрачено зря!
Что там синеет? Как будто бы воды…
Но ведь на западе были моря,
не на востоке… И все же вода!
Это холмов невысоких гряда
отгородила пустыню плотиной!

Значит, плотина! Вот здесь, среди скал,
вырою я грандиозный канал!
Желтый песчаник затопит вода, —
может быть, эта могила живая
станет седым океаном без края,
и понесутся на север суда,
пересекая пути караванов!
Встанет зеленый Атлас из туманов,
встанут оазисы, как острова,
зной приостынет, изменится климат,
жгучий песок будет росами вымыт,
зазеленеет на солнце трава,
шапочки пальм полетят в высоту, —
и заложу я в Сахаре страну,
фабрики выстрою я в Тимбукту,
главной колонией станет Борну,
через Гадес полетят поезда,
сколько ученых прибудет сюда,
к Нильским верховьям! А этот оазис
расой норвежской я сплошь заселю,
чтобы культурный здесь создали базис —
в горы родные за ними пошлю!
Если норвежец с арабом скрестится,
новая мощная ветвь зародится,
будет господствовать в мире она —
и зацветет Гюнтиана-страна,
зазеленеет Перополь-столица.

Впрочем, к воротам страны молодой
надобно ключ подобрать золотой.
Вот что! Поборник любви и свобод,
я объявляю крестовый поход!
Я скопидому скажу: «Скопидом!
Полно трястись над своим сундуком», —
и скопидом мне сундук отдает.
Я, как подобранный Ноем осел,
ныне с ковчега свой голос подам
новым, свободным, большим городам.
Жаль, мой кораблик под воду ушел!
Царство!.. Полцарства отдам за коня!

Конь! И одежда! И сбруя! И шпоры!

Все-таки что-то спасает меня.
Воля, я слышал, ворочает горы,
но чтобы воля седлала коней!

Вздор! Недоуздок в деснице твоей!
Как говорится, аb esse ad posse [15] Дословно: от «быть» к «мочь»; логическое правило (лат.) . .

Сразу подумают, турок пронесся!
Впрочем, к чему философствовать тут.
Дай-ка мне, белый, в седле посидеть,

дай в стремена мои ноги продеть.
Лучших людей по коню узнают!

Нас навестил пророк.
Кротость, покой у него во взоре.

К нам переплыл пророк
через песчаное море,
жемчуг, рубины в его уборе…
К нам переплыл пророк
через песчаное море,
Грянь, барабан, протруби, рожок, —
нас навестил пророк.

Как реки молочные рая,
скакун его белый. Взгляните,
колени согните; как солнце в зените,
горит его взор, не мигая.
Кружатся Земля и планеты
вкруг этого вечного света.
В пустыне бесплодной он мчался,
одеждой блистал золотой —
полуденный свет перед ним загорался,
и мрак вырастал за спиной.
Был страшен самум, суховей был жесток,
но нас навестил долгожданный пророк.
Кааба, Кааба безлюдна,
и след каравана засыпал песок
с той самой поры, как в земле нашей скудной
гостит долгожданный пророк.