Фридрих Шиллер - Коварство и любовь. Перчатка

Гофмаршал. Да ничего не было – ничего не было! Да потерпите минуту. Ведь вас обманули!

Фердинанд. И ты открываешь мне глаза, злодей? Далеко ли зашло у тебя с нею? Признавайся, или я на месте убью тебя!

Гофмаршал. Mon Dieu! Боже мой! Ведь я говорю – выслушайте меня… ее отец, родной отец…

Фердинанд (с ожесточением). Сосводничал тебе дочь? И далеко ты зашел с нею? Признавайся, или я уничтожу тебя!

Гофмаршал. Вы вне себя! Не слушаете? Я никогда ее не видал! Я не знаю ее… Я ничего о ней не знаю…

Фердинанд (отступая). Ты никогда не видал ее? не знаешь ее? не знаешь ничего о ней? Она погибла из-за тебя, а ты трижды отрекаешься от нее одним духом? Вон, мерзавец! (Ударяет его пистолетом и выталкивает из комнаты.) Для таких, как ты, не изобретен еще порох!

Фердинанд (после долгого молчания, во время которого черты его выражают страшную мысль). Погибла! Да, несчастная! Да, мы оба погибли – и я и ты. Да, клянусь всемогущим Богом! уж если погиб я, погибла и ты. Всевышний судия! не отнимай у меня ее! Эта девушка моя! За нее уступил я тебе всю твою вселенную, отрекся от всего твоего дивного создания. Предоставь эту девушку мне! Всевышний судия! Миллионы душ с воплем зовут тебя. Обрати к ним свое милосердное око – меня же оставь действовать одного! (Ломает в отчаянии руки.) Неужто щедрый, богатый Творец не пожалеет одной души, и притом худшей во всем его творении?.. Эта девушка моя! Я был ей когда-то Богом, теперь буду дьяволом! (Устремляет неподвижный и страшный взгляд в угол.) Целую вечность быть сплетенным с нею на колесе пытки – очи погружены в очи – поднявшиеся дыбом волосы – наши глухие стоны слились воедино… И тут-то повторять свои нежности! и тут-то напоминать ей ее клятвы!.. Боже! Боже! Союз ужасный, но вечный! (Быстро идет к двери и встречается с президентом.)

Фердинанд. Президент.

Фердинанд (отступая). Батюшка!

Президент. Очень рад, что встречаю тебя, Фердинанд. Я пришел сообщить тебе приятную весть и кое-что, чему ты верно удивишься. Сядем.

Фердинанд (долго смотрит на него пристально). Батюшка! (В сильной тревоге подходит к нему и хватает его руку.) Батюшка! (Целует его руку и падает перед ним на колени) Батюшка!

Президент. Что с тобою, Фердинанд? Встань! Руки у тебя дрожат и горят.

Фердинанд (тревожно и с сильным чувством). Простите мена за мою неблагодарность, батюшка! Я потерянный человек! Я усомнился в вашей доброте! Вы так по-отцовски заботились обо мне… Ваша душа все предугадала… Теперь уже поздно… Простите! простите! Благословите меня, батюшка!

Президент (притворившись непонимающим). Встань, Фердинанд, ты говоришь загадками.

Фердинанд. Эта Миллер, батюшка… О! вы знаете людей… Ваше негодование было тогда так справедливо, так благородно, так родительски горячо… Только ваша горячая отцовская забота не тронула глухого сердца… Эта Миллер…

Президент. Не мучь меня, сын мой! Я проклинаю свою жестокость! Я пришел извиниться перед тобою!

Фердинанд. Извиниться передо мною? Проклясть меня… Ваше порицание было мудростью! Ваша жестокость была небесным состраданием! Эта Миллер, батюшка…

Президент. Прекрасная, честная девушка! Я отказываюсь от обоих необдуманных подозрений! Она приобрела мое уважение.

Фердинанд (вскакивает, глубоко потрясенный). Как! и вы, батюшка, и вы? Не правда ли, батюшка, это как будто сама невинность? И любить эту девушку – так понятно!

Президент. Скажи лучше: не любить ее – преступление!

Фердинанд. Это неслыханно! Это ужасно! А вы еще так умеете читать в сердцах! И притом вы смотрели на нее предубежденными глазами! Беспримерное лицемерие… Эта Миллер, батюшка…

Президент. Достойна быть моею дочерью! Ее добродетели стоят длинного ряда предков, красота ее дороже богатства! Мои правила уступают твоей любви. Пусть будет она твоею!

Фердинанд (как обезумев, бежит вон из комнаты). Этого еще недоставало! Прощайте, батюшка! (Уходит.)

Президент (идя вслед за ним). Постой, постой! Куда ты бежишь? (Уходи т.)

Пышный зал у леди Мильфорд. Входят леди и Софи.

Леди. Так ты ее видела? Придет она?

Софи. Сию минуту! она была еще не одета и хотела только наскоро одеться.

Леди. Не говори мне ничего о ней. Молчи! Я трепещу, как преступница, что увижу счастливицу, которая чувствует так страшно согласно с моим сердцем. Что же она, когда ты пригласила ее?

Софи. Она, кажется, удивилась, задумалась, смотрела на меня такими странными глазами и молчала. Я уже ждала отговорки, тут она взглянула на меня так, что я удивилась, и сказала: «Ваша леди приказала мне прийти, а я завтра хотела сама просить у нее позволения».