Юнна Мориц - Стихотворения

Ребенок рисует ребенка
В одежде нездешних людей.
Ребенок рисует ребенка
В одежде индейских вождей.
Неопытный гений находит
В чертах произвольных родство,
И вот из «оттуда» выходит
Родное ему существо.
Оно говорит, суетится,
Оно разгоняет тоску,
На левом — летящая птица
И сердце — на правом боку.
Оно благодарно за счастье
Лежать на столе до конца.
Оно проявляет участье
К обидам и скукам творца.
Ни в чем никогда не откажет,
Смешит, как никто не умел.
Оно не посмеет, не скажет:
— О, боже, как ты надоел! —
Должно же быть что-то на свете
Твоим навсегда, насовсем.
И это предчувствуют дети,
И ими рисуются дети,
И так же рождаются дети,
И верности хочется всем.

Румяные и бледные огни
В полночных струях плавали привольно,
Луна лежала в облачной тени,
Сияя поперечно и продольно.

Была моста чугунная скула
Озарена толпой горящих склянок,
А издали казалось, что спала
Богиня из породы мавританок.

Цепные украшения на ней
Замкнулись в раннем детстве, в колыбели,
И к благодати всех простых камней
Сто драгоценных камней голубели.

Глубокое дыханье божества —
Свидетельство могучих сновидений, —
Прошелестела на бегу листва,
Замкнув калитку собственных владений.

Сквозным двором и пыльным пустырем
Я вышла к дому. В облачной бутыли
Плыла луна молочным пузырем,
Огни увяли в склянках и остыли.

Я — мастер сны заказывать. Во сне
Вернулось детских дней великолепье,
И чей-то ключ навек замкнул на мне
Тяжелые, таинственные цепи:

Одну — перебирали мать с отцом,
Другую — сын, а третью — друг. С четвертой
Играла Муза, черная лицом
И белая тетрадью распростертой.

Трое всадников незримых
Молча держат путь за мною,
Вдаль меня сопровождая
С драгоценною казною —
Жизнью, названной земною.
Пусть насытит их троих
Вся добыча дней моих!

Младший всадник, малокровный,
Молча держит путь за мною,
Тихо кашляя в ладошку,
Позлащенную луною,
Истощенную войною.

— Кто ты, цокот за спиною?

— Всадник-детство! А за мною…

Средний всадник, полнокровный,
Молча держит путь за мною.
Ливень стрел в него вонзился —
Грянет каждая струною,
Всею жизнью остальною,
Всею волею стальною.

Кто ты, грохот за спиною?

— Всадник-юность! А за мною…

Старший всадник, хладнокровный,
Молча держит путь за мною,
Прижимает грудь сыночка
Он к себе рукой одною,
А другой рукой ныряет
В бездну, полную виною,
Потрясенный глубиною,
Где вздыхает правды строчка.

— Кто ты, холод за спиною?

— Свет и музыка за мною!..

Это яблони так благовонны,
Это яблоки в листьях густых,
Освещая прохладные склоны,
На цепочках висят золотых.
Это звезды в просторе высоком
Раскачались над плитами крыш,
Над корытами с яблочным соком,
Над потоком, где окисел рыж.
Это рожью, ранетом и медом
На весах расположены дни,
И качаются чаши с приплодом —
Как в маслах византийских огни.
Это кто возвращается в кубках,
Обратясь узкоглазьем лисы
К пастухам в золотых полушубках,
Разрезающим бронзовый сыр!
А когда затихает огарок
И у тени меняется рост,
Чей подарок так жарок и ярок,
Кто склоняет к нам дерево звезд!
Кто мерцает, из моря внушая,
Что пространства не так велики,
И, размеру строки не мешая,
Уменьшает размеры тоски!
Грандиозные в лиственном хламе,
Золотые свисают плоды,
Уменьшая луну над холмами,
Не мешая размеру звезды.

Уходит день за днем. В дали прекрасной
Не поврежден порядок перемен:

Уходит лето по дороге красной,
Уходит осень по дороге грязной,
Всему готово что-нибудь взамен.

Мое — со мной, на каждом отпечатки:

Моя постель — печать моих костей.
И воздух, наполняющий перчатки,
Находит слепок двух моих кистей.