Юнна Мориц - Стихотворения

И, множество жизней прожив на земле,
Читаю не то, что лежит на столе,
А то, что за облаком скрыто
И в странствиях крепко забыто.

Не потрошить, а только заглянуть бы
В живой цветок среди живых полей, —
И нам поэзия предсказывает судьбы
Планет и межпланетных кораблей.

Не тронуть пальцем, лишь коснуться взором
Огнистых звезд, блуждающих во мгле, —
И нам стихи пророчат стройным хором
Все то, чего не миновать земле.

Не лезть руками в душу, а веками
Вокруг нее лишь гнезда вить свои, —
И нас поэзия обнимет облаками
Своей неисчерпаемой любви.

Не потрошить, а только заглянуть бы.
Не тронуть пальцем, лишь коснуться взором.
Не лезть руками в душу, а веками
Вокруг нее лишь гнезда вить свои.

И нам поэзия предсказывает судьбы.
И нам стихи пророчат стройным хором.
И нас поэзия обнимет облаками
Своей неисчерпаемой любви.

Голубь летит, голубь летит — белый.
Черный за ним ястреб летит в гневе.
Мама, спаси, чудо со мной сделай, сделай —
Сделай меня каплей дождя в небе!

Эта война — страшно длинна, страшно!
С пулей в груди — больно бежать, больно!
Мне никогда в жизни не стать старше,
Если сейчас ветром не стать вольным.

Наши придут, звезды зажгут наши,
Вспомнят меня, песни споют наши.
Мама, спаси, чудо со мной сделай, сделай
Сделай меня вербой в лесу белой!

Мама, прощай, в левом крыле — рана!
Завтра в лесу солнце взойдет рано…
Наши придут, звезды зажгут наши,
Вспомнят меня, песни споют наши.

Мне некогда ждать — я могла умереть,
Идеями светлыми крест подпереть,
Золой упорхнуть из трубы дымовой.
Кровавые розы войны мировой
Цветут над моей головой.

Мне некогда ждать — я сто раз сожжена,
Сто раз задохнулась, всплывая со дна,
Сто раз распахнула курган моровой.
Кровавые розы войны мировой
Цветут над моей головой.

Мне некогда ждать — ведь покуда живешь,
Летящая бомба, ползущая вошь
Летят и ползут на твой запах живой.
Кровавые розы войны мировой
Цветут над моей головой.
Давай же обнимемся, как жернова

На мельнице в нежную ночь рождества,
Погасим сознанье и выйдем на свет
На целую тысячу лет,
Где розы небесные над головой
В лазури цветут вековой, —
Ясней не скажу — тут неясности нет.

Поволока, туман, пелена.
Дон Кихот, ветряки, сквозняки.
Осень, запах ржаного зерна.
Детство, шорох дремучей муки.
Сентября золотая рука
Машет аисту — он далеко.
И сырыми глазами река
Смотрит в вечную даль, в молоко
Вон какие там ходят круги
От летящей насквозь мелюзги,
От какой-нибудь птички живой,
От любви и тоски мировой!

Дай ладонь — погадаю, скажу,
Сколько рухнет тяжелых завес,
Когда я на тебя погляжу
Сквозь молочные пенки небес!
Что ты мельник, белеешь? Века
Перемелются — будет мука,
А кто хлеб из нее испечет,
Тому светит любовь и почет.
Без любви наше дело — труба,
И почет без любви — как хомут.
Эта правда — и вправду! — груба,
Но твои жернова разомнут,
Перемелют твои жернова
Эту правду, — а будет жива,
И пойдет не костить и хамить,
А расти на дрожжах и кормить!

Поволока, туман, пелена…
Дон Кихот, ветряки, сквозняки.
Осень, запах ржаного зерна.
Детство, шорох могучей муки.
Ах, как мельница вечно вкусна!
Как мечтаешь ее подмести,
Облизать и домой унести,

Если шла мировая война
В раннем детстве, от двух — до шести
Или, скажем, с шести — до дести,
В час, когда за куском
Дети лезут ползком
Под колеса великой истории,
"Покатившей на Hamvi "ivaswjWA.

Белый мельник,
Дай кружку муки на сочельник!
Белый ангел голодного детства,
Мой принц, мой жених,
Дай нам выжить на скудные средства,
А также без них!
Патриарх жерновов, отрубей, пеклеванного хлеба,
Силься нам подсобить!
Только дети ведь могут большими расти —
аж до неба! —
И до гроба любить!