Юнна Мориц - Стихотворения

Это вьюги хрустящий калач
Тычет в окна рогулькой душистой.
Это ночью какой-то силач,
Дух, вместилище силы нечистой,
Одиночка, объятый тоской
Неудач, неуступок и пьянства,
Надавил на железку рукой,
Сокращая пружину пространства.

А до этого, мой соловей,
Параллельная духа и крови,
Между лампой твоей и моей —
Позвонки обмороженных кровель,
Океаны железа и льда
Над жильем, гастрономом и залом,
Города, города, города,
Восемьсот километров по шпалам.
Восемьсот километров кустов,
Неживых от рождественской бури.
Восемьсот до Софийских крестов
И кирилловской ляпис-лазури.

Это — ближе окна и дверей.
Это — рядом, как в небе светила.
Погаси свою лампу скорей,
Чтоб она мне в лицо не светила.
Под одним одеялом лежать
В этом запахе елки и теста!
И, пока не поставят на место,
Будем детство свое продолжать.

Есть беспощадное условье
Для всех небес, для всех лесов:
Лицо — не птичье, не воловье,
А отклик на далекий зов,
Прорыв путями потайными
Сквозь безымянность, забытье,
Возврат дыхания на имя,
На собственное, на свое.
Из безымянности туманной
Нас к жизни вызвал сильный свет.
И отклик, отклик постоянный —
Вот что такое наш портрет!

Хотелось бы остаток лет
Прожить вдали от пошлых бед,
И людоедских процветаний,
И от художественных скук
В малине круговых порук,
В притоне творческих братаний
На политических пирах,
Где только выгода и страх
Толкают судеб вагонетки…
Дай бог, от этого вдали
Прожить хоть на краю земли,
Бросая в океан любви
Свои последние монетки.

Меня от сливок общества тошнит!..
В особенности — от культурных сливок,
От сливок, взбитых сливками культуры
Для сливок общества.
Не тот обмен веществ,
Недостает какого-то фермента,
Чтоб насладиться и переварить
Такое замечательное блюдо
Могла и я — как лучшие умы.
Сырую рыбу ела на Ямале,
Сырой картофель на осеннем поле,
Крапивный суп и щи из топора
В подвале на Урале.
Хлеб с горчицей,
Паслён и брюкву, ела промокашку,
И терпкие зелененькие сливки,
И яблочки, промерзшие в лесу, —
И хоть бы что!..
А тут, когда настало
Такое удивительное время
И все, что хочешь, всюду продается —
Моря и горы, реки и леса,
Лицо, одежда, небеса, продукты,
Включая сливки общества, — тошнит
Меня как раз от этих самых сливок,
Чудесно взбитых…
Да и то сказать,
От тошноты прекрасней всех мелисса.

Любезный Филофей! Твоя теперь я бабка,
С тобою говорю о сухости в штанах,
Поскольку есть места, где очень сердцу зябко,
И там оно дрожит, как на ветру монах.
Три годика тебе, а мне — седьмой десяток,
Ты — крошечный блондин, а я — большой седин.
Все пишут для тебя про кур и поросяток,
Которых иногда мы все-таки едим…
Ты прибыл в хищный мир, скуластый мой кочевник,
И святость хищных книг завьет тебя в обман,
Как завивает в сон ягненка у харчевни
Струистый жар, и дым, и вид на океан.
Но ты, любимец фей, не вздумай лезть в повозку,
Где дремлет вкусный скот! И вкусным быть не смей!
…Лазурь — в твоем глазу, похожем на стрекозку.
И фейский твой язык — законный мой трофей.

Искусство провалилось в протокол,
В свидетельства об окончанье школ.
На фабрике транс-мета-херо-мантий
Убор вам с кисточкой сошьют для головы
И всю трансмантию, чтоб в метастойле вы
Уж не нуждались ни в каком таланте.
Привлечь вниманье легче, чем отвлечь,
Когда исчезнуть надо и залечь
На дно, чтоб не попасть в транс-мета-стадо,
Которому транс-мета-пастухи
Клеймят бока, лопатки, область требухи —
И даже яйца, заходя с транс-мета-зада.
Чудесно к этому привык транс-мета-бык,
И транскозел чудесно к этому привык,
И трансбаран, и метакурица… Привычка —
Замена счастию и свыше нам дана,
Ее лобзанья слаще меда и вина.
Транс-мета-кладбище, транс-мета-имена,
В транс-мета-гробиках
Транс-мета-перекличка.