Игорь Чиннов - Собрание сочинений - В 2 т. Т.1 - Стихотворения

Тени юга и севера,
Тени древней истории.
У дверей баптистерия
Тень тирана Тиверия.

С юга, с моря Эгейского,
Веет арфа Эолова.
Небо отсвета райского,
Море ярко-лазорево.

Арка старая, серая,
В желтых розах (из Персии),
И бормочет Эгерия
О неясном бессмертии.

По долине пролегает
Путь извилистый земной,
А долина зарастает
Лебедой и беленой,

Лопухом, чертополохом,
Чернобыльником, репьем.
Мы с покорным, слабым вздохом
Воздух горьковатый пьем.

Но бормочем, как ни странно,
Про заоблачный Эдем,
Где огромная поляна
Орхидей и хризантем.

Гиацинты и левкои
Там сияют и поют
И придумавшим такое
Предлагают там приют.

И, как синие стрекозы,
Души реяли, пока
В белые большие розы
Превращались облака.

Слышно, как Лермонтов песню заводит на Тереке.
Слышно – доносится выстрел из Южной Америки.

Видно, как нищий замерз на холодном пристанище.
Слышно — тоскует солдат по убитом товарище.

Видно, как вишни цветут, умирают в Японии.
Слышно, как физик жене говорит о плутонии.

Видно, как бронзовый Царь поскакал за Евгением.
Видно, как месяц встает над последним сражением.

Слышно, как Данте бормочет стихи о чистилище.
Слышно — в пещере взрывается бомбохранилище.

Видно — казнимый глядит на летучее облако.
Видно — на кнопки нажали два розовых робота.

Слышно — шумит Карфаген, победителя чествуя.
Видно — под Петей Ростовым лошадушка резвая.

Впрочем, не стоит так долго о смерти, о гибели?
Скажем: на Остров Блаженных блаженные прибыли?

– Все будет прекрасно, – сказал Гавриил Азраилу:
– Небесные силы разгонят нечистую силу.
– О если б скорее! Здесь трупы святых полководцев.
Убил Заклинателя змей Отравитель колодцев.

О если б скорее! Мне грустно, мне Зло надоело,
Наскучило Зло, я тоскую в краю Вельзевула.

И темный Борей навевает кручину рутенам,
И тучи глухие над тихим твоим Борисфеном.

И злобный стервятник уносит к чудовищам темным
Ту светлую душу, ту Деву – мы знаем, мы помним.

А все-таки верь, что достанется Свету победа,
Что снова к Персею, сияя, летит Андромеда,

Что срубит герой, разрубив наши рабские узы,
Смертельную голову многозмеиной Медузы.

Мне снится, что Зло обезглавлено светлым Персеем.
Мы ждем – но дождаться, мой друг, мы уже не успеем.

Окружена публичными домами
Стариннейшая церковь в Амстердаме
В любом окне по непречистой даме.

И прислонились к стенке писсуара
Младой турист, девица и гитара.
Над ними свет закатного пожара.

И отражается в воде канала
Красавица с таблеткой веронала.
Она стареет — и она устала.

И тридцать три малайца-сутенера
(Для девочек непрочная опора)
К двум неграм подошли — для разговора.

И девочка, купившая наркотик,
Ругает их, кривит увядший ротик.
К ней ковыляет бледный идиотик.

По-разному живут на свете люди.
Большой закат напоминал о чуде,
А проповедник говорил — о блуде.

Свобода выбора… Свобода воли…
А если всем определяет роли
Сам Саваоф на огненном престоле?

В этом доме живут долгожители,
Обыватели и отравители
(А напротив живут – небожители).

Вечерами весенними, летними
Тридцать ведьм развлекаются сплетнями,
Осуждают губами столетними.

И тринадцать вампиров морщинистых
(С париками на лысинах глинистых)
Разъезжают на бесах щетинистых.

И выносят они обвинительный
Приговор пришлецу из пленительной
Светозарной страны, небожительной:

«Да, казнить! Он соседей сторонится,
У него от безделья бессонница,
Он до нашей еды не дотронется,

Он питается ветром и грозами,
Говорит он не с нами, а с розами,
Облаками, туманами, звездами».

Стал преступник скромнее, смиреннее.
Поздно! В тихое утро весеннее
Приговор – приведен – в исполнение.