Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Слоны ревут, ржут кони — забурлило
Все мироздание, как волны Нила.

От шахских стягов, что вознес Иран,
Стал воздух красен, зелен, желт, багрян.

Гударза род с отвагой молодою
Примчался под кавейскою звездою.

Воителей глава надел венец,
Покинул повелителя дворец.

Была у Туса обувь золотая,—
Скакал, под знаменем Кавы блистая.

Богатыри, чьим предком был Ноузар,
С венцами, булавами, млад и стар,

Совместно, перед воинством державы,
Скакали, словно месяц, величавы.

Задело знамя Туса небосклон,
На знамени был нарисован слон,

Из рода Манучихра все вельможи
С могучей черною горою схожи,

Блистали ярче солнца и луны,—
Любовью к Тусу их сердца полны.

Когда, со стягами, свиреполики,
Бойцы предстали пред лицом владыки.

Был дан приказ, и Тус к царю царей
Прославленных привел богатырей.

Премудрый шах воителей наставил:
«Велел я, чтобы войско Тус возглавил,

Чтоб водрузил он знамя в добрый час.
Для вас его желание — приказ.

Дорогу указующий вожатый
Вас поведет, чтоб сгинул враг заклятый.

Так поступайте, как прикажет он:
Все трудные узлы развяжет он».

А Тусу повелел: «Как страж всеправый,
Храни мои приказы и уставы.

Ты никого не обижай в пути,
Законы царства должен ты блюсти.

Тех, кто не служит в войске, — земледельцев,
Ремесленников мирных и умельцев,—

Да не коснется пагубная длань:
Вступай ты только с воинами в брань.

В сей бренный дом войдя, мы скоро выйдем,—
Ужели безобидных в нем обидим?

Лишь так ты делай, как тебе велят:
Не должен ты идти через Калат!

Дух Сиявуша, чистотой сверкая,
Да обретет надежду в кущах рая.

От дочери Пирана сын его
Во всем явил с отцом свое родство,

Он брат мой, на меня похож он тоже,
Он образован, сверстник мой пригожий.

Знай: с матерью в Калате он живет,
Как царь, властитель рати, он живет.

Мой брат иранцев не видал ни разу,—
Так не иди в Калат, внемли приказу!

Есть крепость у него и ратный строй
За труднопроходимою горой.

А сам он — воин знатный, светлоликий,
Отменный всадник, богатырь великий.

Иди пустыней, хоть она мертва,
Но обойди ты логовище льва».

Ответил Тус, глава на ратном поле:
«Судьба твоей да подчинится воле!

Тот путь, что ты назвал, я изберу,
Кто стал твоим слугой, придет к добру».

Умчался Тус, а шах, блюститель чести,
Вернулся во дворец с Рустамом вместе.

Они жрецов собрали, мудрецов,
И, речь начав, упомянул Хосров

Афрасиаба, вспомнил он мученья
Отца, и собственные злоключенья,

И горе доброй матери своей:
«Как мучил, как терзал нас тот злодей!

Мне домом стала хижина пастушья,
Никто не знал, что сын я Сиявуша.

Я Туса в бой отправил, но вдвоем
За Тусом вслед и мы с тобой пойдем.

Туранского царя мы уничтожим,
Мы гибель принесем его вельможам!»

«Ты не печалься, — отвечал Рустам,—
Способствует судьба твоим мечтам».

А войско, долом двигаясь, горою,
Достигло перепутья той порою.

Направо — степи мертвые лежат,
Налево — путь ведет в Чарам, в Калат.

Средь поля ратный стан остановился,
Все ждали, чтобы Тус к бойцам явился,

Чтоб выбрал он одну из двух дорог,
Чтоб войско от беды он уберег.

Прибег к уловкам вождь высокородный,
Он стал бранить пустынный край безводный!

Сказал Гударзу: «В тех сухих степях,—
Хотя бы амброй там песок пропах,—

Как побредем весь день в палящем зное,
Нуждаясь в капле влаги и в покое?

Не лучше ль нам пойти в Калат, в Чарам
И у Майама отдохнуть бойцам?

Там — цветники, прохлада вод текучих,—
Зачем же нам блуждать в песках сыпучих?

В войсках Гуждахма был однажды я,
И в той степи страдал от жажды я.