Хаким Фирдоуси - Шах-наме

Хоть оказалась гладкою дорога,
Мы горестей на ней познали много».

Сказал Гударз: «Над ратью боевой
Тебя назначил мудрый шах главой.

Он указал, какой пойти дорогой,
Так выполняй приказ владыки строгий.

Не следует Хосрова огорчать,
От гнева шаха пострадает рать».

Ответил Тус: «О витязь именитый,
Из сердца беспокойство прогони ты.

Не огорчится этим делом шах,—
Да слез не будет на твоих очах!

К чему блуждать в степи безводной, жгучей,
А не идти дорогой наилучшей?»

Все войско эти приняло слова,
Так поступило, как велел глава.

Слонов погнали в сторону Калата,
Дорога та водой была богата…

К Фаруду с вестью прибыл верховой:
«В пыли сокрылся солнца лик живой.

Слоны и мулы топчут мир зеленый,
Земля как Нил бушует разъяренный».

Фаруд, неопытный и молодой,
Был омрачен нежданною бедой.

Он приказал собрать животных вьючных,
Коней военных и овец курдючных,

Загнать их в Сафид-кух, замкнуть врата,
Чтобы окрестность сделалась пуста.

Смотрели все, царевичу послушны,
Как наполнялись хлевы и конюшни.

Фаруда мать, страдала Джарира:
О Сиявуше боль ее остра.

К ней сын явился, юностью пленяя.
Сказал: «Послушай, матушка родная!

Пришли сюда иранские войска,
Ведет их Тус, их сила велика.

Вдруг нападут на нас? Так посоветуй,
Как поступить нам с бранной силой этой?»

Сказала Джарира: «Мой сын, мой свет,
Причины для твоей тревоги нет.

Твой брат в Иране — миродержец новый,
Нам Кей-Хосров открыл добра основы.

Ваш род един, и кровь у вас одна,
От одного отца вы семена.

И если он возмездием пылает,—
За Сиявуша отомстить желает,—

Тогда и ты скорей исполни месть:
Всему ты должен битву предпочесть!

Для мщения надень кафтан из Рума,
Да будет пылким сердце, гневной дума.

Иди ты к войску, что направил брат.
Он — шах, ты — жаждой мщения объят.

Пусть барсов напугает наше горе,
Пусть чудища, дрожа, покинут море,

Пусть будет проклят туран-шах везде —
Орлами в небе, рыбами в воде.

Кто силою, кто доблестью военной
Был равен Сиявушу во вселенной?

Его бесстрашье, мудрость, честь познав,
И царственность, и благородный нрав,

Пиран велел мне стать его женою.
Он счастлив был в Туране лишь со мною.

Ты по отцу, по матери своей,
Мой мальчик, происходишь от царей.

Стоишь ты, царской благодатью вея,
Ты — сын властителя из рода Кея.

Будь предан славным предкам до конца,
Ты отомсти с оружьем за отца».

Фаруд сказал: «Та месть — моя услада!
С кем из иранцев говорить мне надо,

Из тех отважных — верною тропой
Кто поведет меня на правый бой?

Не знаю их имен, примет не знаю.
Как я пошлю им свой привет? Не знаю!»

Сказала мать: «Обиды ты забудь,
С Тухаром вместе отправляйся в путь.

Он знает всех, он скажет без лукавства:
Вот это, мол, пастух, а это — паства.

Узнаешь ты Бахрма и Зангу:
Им благодарность в сердце берегу.

Тебе опорой будут эти двое,
Мы помним их служенье боевое,

Был неразлучен с ними твой отец.
Он преданнее не знавал сердец.

Те двое принесут тебе удачу,
Я тайны ни одной от них не прячу.

Ты знатных пригласи и стол накрой.
Подарки принеси и пир устрой.

Свое сокровище нашел ты в брате,
А гнев свой береги для вражьей рати!

Теперь обязан ты возглавить рать,
За молодого шаха воевать.

Ты, чтобы мстить, вперед скакать обязан,
Вперед скакать, для мести опоясан».

Сказал Фаруд: «О львица, твой совет
Семейству нашему дарует свет!»

Когда раздался рев трубы в Чараме,
Пыль высоко взметнулась над полями,

Дозорный прискакал во весь опор
И начал об иранцах разговор:

«В степи, в горах, в ущельях нет им счета,
Попало солнце, скажешь ты, в тенета!