Глеб Бобров: Осколки

Господь стреляет по своим
Лишь потому, что неутешен
Любви Акафист призывной,
Прощений манна разрывная…
И этот мёртвый рядовой,
Встал часовым на трассе Рая.

Мальчишки дерутся на детской площадке.
Мальчишек не старит азарт беспощадный.

До крика… До боли…
В пыли и запале…
Не знают они,
Что вернется едва ли
Один из двоих победителем…

Страшно
За этих детей,
Если канут однажды
Минуты вражды по дороге на Грозный.
И младший из них станет БЕЗВЕСТИВЗРОСЛЫМ.

Не знаю, как это было…
Но очевидно — сбылось!
Они нещадно любили
Всё то, что русским звалось
В годины злого засилья,
Опровергая Запрет…
Пока их всех, пофамильно,
Не сокрушили в рассвет.
Наживкой бросив живучесть
Ветрам острожных затей…
Не-раз-делимую участь
На позывные смертей
Разбили…
Сдали в утиль
Неподконтрольное счастье.
Высот намоленный штиль
В земное ввергли ненастье!

Не знаю, сколько их было.
Но в Были — не продохнуть!
Одною братской могилой
Неопаскудевшим путь:
Они попарно уснули
На склоне праведных фраз…

И что им первые пули,
Не повторившимся в нас!

Быль, распинаемая словом,
Оскалившим приметы смут,
Тебя, в орнаменте терновом,
Путем мистическим ведут.
То тут, то там, вскипают даты —
Подтёки кровного стыда.
Но в грязных сумерках солдаты
Латают мертвые тела —
Душа к душе… Пока округа
Ждёт самозваного царя,
Срывая хронику испуга
Листовками календаря,
В шеренгах павших — чин по чину,
Безмолвной белой чередой
Стоят достойные помина,
Не здешнего — за упокой,
А вещего, как «ныне, присно»,
Из уст в уста, из года в год…
Лишь одичалая Отчизна
Их за своих не признает.
Отчизна копит пораженья,
Объята струпьями идей.
В канун Великого Сраженья
Азартом проклятых вождей
Её исхлёстаны границы,
Разорваны, разорены…
Пора пришла убитым сбыться
Святым предчувствием войны.