Глеб Бобров - Осколки

Люди одетые — это живые.
Эти — нагие — остывшие трупы.
В белом — медсестры — бойцы хирургии.
Между живых и нагих. Боль — доступна.

Время богато паллиативом…

Времени не было. Боль — под завязку…

Режут одетых.
Те, что нагие,
Больше не верят в загробную сказку:
Их больше нет.
Речитативом
Гонят из них дух и душу на небо…
Тех, что одеты, пилами пилят, —
Судьбы крошатся чертям на потребу.
Реинкарнация? Нет, хирургия —
Адовы муки спасения жизней…
Им не завидуют те, что нагие.
Мертвым живые завидуют присно.
Богу завидуют люди в халатах —
Им бы забаву слеплений из глины…
В зависти этой не виноваты
Эти медсестры военной годины.

Люди стреляют, люди калечат,
Люди кричат от обиды и боли…

Гнетом все это на хрупкие плечи…

Нет на земле человечнее доли.

Доли больнее нет, чем человечья.
Боги простили б, когда б они были, —
Только нужна ли нагим эта вечность…
Если уже человечность остыла?

Время богами паллиативно,
Времени мало на жизнь, человече.
Помним пещеры, Афины и Фивы…

Мир не киты держат, — хрупкие плечи…

Вниз лицом лежит Афганистан.
В пыль и дым разметаны дувалы…
Память, добиваешь, перестань!
От войны во мне и так немало…
Сгорбленные ветки у реки,
Вены, словно вскрытые арыки…
Погаси, рассудку вопреки, —
Прошлого всплывающие блики…
Стоны так пронзительно тихи,
Значит, мой товарищ умирает…
Господи, прости ему грехи,
Дай ему хотя бы пядь от рая…
Память забирается в стихи,
И они во тьме ночной сгорают…
Вниз лицом лежит Афганистан,
Мы идем тропой мемориальной…
Лики, имена… Здесь неспроста
Звон колоколов и звон медалей…
Руки воздевают дерева, —
Вера у молящихся святая…
Здесь не произносятся слова,
Здесь лишь человечность обитает…
Слышится дыхание и плач,
Доблесть своих лучших поминает…
Господи, прощение назначь,
Дай им подышать в тени у рая…
Память, ты спаситель и палач,
Я тобой казнюсь и выживаю…

Пусть белый бант безумия не расцветёт на бритой голове…
Пусть маки ран не пустят корни
В твоей широкой зательняшенной груди
Пусть в утку неглубокую не соскребут мозги
Пусть член не упадёт в ведро с руками
И вместо ног не вырастут железные штыри
Пусть врач не перепутает яичницу с глазами
И пусть недавний школьник в восемнадцать лет
Тебя не кинет в цинковый пенал
И пусть в мешок из собственной же кожи
Не нашпигует и не втиснет тело
Небесный Высший Добрый Трибунал…

Когда вернёшься, пусть учёная война
Налево и направо по цепи не ходит
Пусть самым странным словом будет «бакалея»
И пусть ночами, в муках, кочубея,
Не будешь ты кричать во сне:
«стреляй, коли, мочи, огня! воды! патроны мне!»
И будешь путаться, произнося:
«Афганистам», «Сечня», «Икар», «Бреднам», «Колея»
Пусть спирт не будешь прятать ты под коркой хлеба
И молча костыли отодвигать на счёте «три»
Пусть «лифчик» затаит хоть что-то от жены
«Рожок» ты купишь в булочной, грызи!
«Зелёнка» пусть лишь будет детским препаратом
И пусть не будешь ты солдатом…

Всё понял, человек? Рождайся!
Давай попробуем? Живи!
Открой глаза! Вот свет! Смотри!

Странно, но я любил тебя той порой
Когда ты ходила по полю собирала ромашки
Я невидимым ангелом брёл пред тобой
В белой русской рубашке
Наступал на мины и срывал растяжки
Странно, но я любил тебя той порой