Глеб Бобров: Осколки

Наложи трафарет войны на любой город,
И услышишь сразу — люди кричат и стонут.

Чуть подвинь его рукою своей нетвёрдой,
Сразу в дом угодят колыбельной бомбой.

К зеркалу подойди и прикрой лицо иконкой,
«Кровь и плоть» — это пароль, отзыв — «Спирт и тушенка».

Занавешивай теперь его, не занавешивай,
Смерть не видит, моторизирована душа или спешена.

Вырвись из здания, брось во врага гранату,
Всё равно отцу на заводе не заплатят зарплату.

Оглянись, огрызись, выпусти магазин и займи позицию
Город завален трупами, можешь набрать 02 и вызвать милицию.

Чей-то выстрел, и — тело сослуживца катится,
Чёрти что, лучше бы кино в Москве, да тёплая одноклассница.

Полыхнуло, «ура», штурма «версия три», рукопашная разгорается,
Пятна крови по снегу самостоятельно передвигаются.

Всё: секунды, дыхание, промедол, чей-то адрес и бинт
Если выживешь, приедешь домой и поймёшь, что давно убит.

Перебежками, перепрыжками, и петляй по жизни, как заяц,
Трафарет войны — это ты. Навсегда. Мерзавец.

Сколько отчаянья, боли и мата!
В связках, простуженных, голосовых —
Площадь «Минутка» в пятнах бушлатов.
Наших солдат, но уже не живых…

…рывок, прыжок, откат и — мимо!
нет-нет, опять не угадал!
тихонько брошен взгляд за спину:
«Ну, как ты, друг? — И я порвал!»

Смахнул с губы, дрожащей, глину,
привстал за камнем — снова «вжик».
Вот долбит, гад, твою малину!
Ползи, друган, ну, ты мужик!

Сейчас мы место обустроим,
ты сильно пыль не поднимай.
Ты что, братан?! Да что с тобою?!
«Ну вот и все… ты… передай…»

Ни слез, ни злости — пусто, глухо.
Ну, берегись! Я рядом. Здесь.
Язык шершавый, нёбо сухо.
Куда ж ты, сука, мог залезть?

Среди обломков видел! Вспышка!
Сейчас тебя настроим в лад!
Есть! Приговор! короче, «вышка»!
Вот так! И риску на приклад.

Ах, как страшно. Змеюкой мороз по спине,
Сердце в диком отчаянье бьется.
Средь обломков лежат — те, кто был на броне,
Автомат не стреляет — плюется…

Раскаленным гвоздем ткнуло в ногу и в бок,
Ах ты, дьявол! теперь не подняться.
Совершил автомат свой последний плевок,
И чечены уже не таятся.

Окружили. Смеются. Достали ножи,
Липким ужасом сковано тело…
Эй, с повязкой, колечко на память держи,
А скоба-то уже отлетела…

Больно нестерпимо!
Дайте сигарету!
В этот раз не мимо…
Только б до рассвета…

Все плывет в тумане,
Горьковато-звонком.
Вот мой дом, вот мама,
Я ещё мальчонка…

От крыльца дорожка,
Прямо на полянку.
Дедова гармошка,
Старая «тальянка»…

…На щеках чужие,
Жесткие ладони…
Здесь, ребята! Жив я!
Отстегните «броник»!

Подожду. Конечно.
Только все сильнее
Холодом нездешним
По ладоням веет…

И ногам прохладно…
Только б до рассвета,
Дотянуть бы надо,
И до лазарета…

Утречком подмога,
Солнцем обогрета.
Не дожил немного
Парень до рассвета…

Вкусившие смертей,
Кричащие ночами,
Царапают людей
Бездонными глазами.

В тугом и злом бреду,
Ослепшие без света,
Накликают беду,
Просящие ответа.

Свой, пепельный туман,
Ревущий зев откроет,
Рубцы жестоких драм
Наполнят сердце гноем.

С далекой стороны,
Злой ветер вновь иссушит,
Коррозией войны
Изъеденные души…

Спасибо, друг, что ты зашёл,
И, как всегда,
Я даже не накрою стол,
Вот ведь беда!