Колман Баркс - Суть Руми

Друг вопросил. Вальяжно гость ответствовал: "Я сам!"

- "Уйди! Сырого мяса твой не хочет Господин!"

Гость с помертвелою душой, как зверь, бродил один ...

Гнетут людей желания, как злая кабала,

Пока огни отчаянья их не сожгут дотла.

Горя в огне отверженья, прожарившись насквозь,

Спустя год к Другу нежному вернулся бедный гость.

Вкруг походил с опаскою, не сразу стал стучать ...

- "Кто там?", спросил вдруг с ласкою Хозяин, - "Ты опять?"

- "Нет - Ты!" , гость теребил суму ... - "Входи, душа Моя!

Не нужно Мне в Моём дому Моё второе Я.

Чтоб вдеть раздвоенную нить в игольное ушко,

Концы должнО соединить, ушко не широко.

Мне нужен острый, как игла, у ниточки конец,

Сгорел, как кучка барахла раздёрганый глупец."

* * *

Верблюда не втолкнуть плечом в игольное ушко.

Разрежешь опыта мечом – тогда войдёт легко!

Свершай же ежедневные, реальные дела,

Моли Любовь душевную, Кто время родила!

Ту, Кто из невозможного нам прошлое творит,

Мирит врага безбожного, прокАженных целИт,

Кто придаёт вращение Вселенной колесу,

КОМУ ВЕСЬ ДЕНЬ - СВЕЧЕНИЕ !Зарубим на носу!

* * *

Три вида сил живительных Вселенной шлёт Господь:

Раз – сперму для родителей, чтоб зарождалась плоть;

Два – силу детородную, чтоб матери несли;

Три – красоту природную, что пышет из Земли.

Ту силу духа вечную, что тянет к небесам,

В движенье бесконечное ... Но я не знаю сам,

Где взять слова заветные петь Божью доброту,

Что за пределы смертные выводит красоту?

* * *

Вернёмся к двум приятелям - тем, заплетенным в нить.

Тем первых слов ваятелям, сказавшим слово БЫТЬ.

И эти звуки крепкими узлами сплетены

С объектами, с субъектами, что ими рождены.

Так пара лезвий ножничных, надетая на ось,

Отрежет ровно нужное, а не порежет вкось.

* * *

Посмотрим-ка внимательно на мойщиков белья:

Один всё мочит тщательно, на вещи воду лья.

Но всё, что он замачивал, другой потом сушил.

И может одураченый решить - что было сил

Они друг другу гадости бессмысленно творят ...

Но отношенья радости в артели той царят!

* * *

Так раздражает неуча великих истин свет,

Что льёт на человечество пророк или аскет.

Хоть в тонкости учения не лезет обормот,

Ругать берётся гения во весь поганый рот!

* * *

Под мерный шорох жорнова легко забыться сном,

Не спят они упорные и борются с зерном.

Вода с горы над мельницей всё продолжает течь,

И спящая бездельница сумеет хлеб испечь.

* * *

Бежит вода подземная беззвучна, без проток ...

Была ли речь нам сделана? Откуда слов поток?

Что породило эту речь? До звуков и до букв?

Была ли в мехе мира течь? Молчит синклит наук ...

* * *

Мы узники фантазии явившейся извне,

Счастливая оказия родилась в тишине.

Её родило внешнее давление сюда -

Мир тот теснее нашего, понятно, господа.

Объектов многочисленность – причина тесноты,

А теснота, воистину, доводит до черты.

* * *

Творение исполнило Творца команду «БЫТЬ !»

А буковки потом уже пришли Ему служить.

Смысл БЫТЬот БЫТЬзвучания нам отделять нельзя!

Я вам не в состоянии всё объяснить, друзья.

От этой невозможности, я сам готов завыть!

Зачем так много сложности в простом словечке БЫТЬ?

* * *

Под этот нескончаемый, мой прямо волчий вой,

И Волк со Львом отчаянный свой продолжает бой* ...

_____________________

* Эта поэма – фрагмент из притчи "О Бое Волка и Льва".

Меснави (1, 3065 - 3110)

СЛУГА, ЛЮБИВШИЙ МОЛИТЬСЯ

В день пятничный, богатый мусульманин

Решил пойти с утра в парную баню.

Он будит своего слугу – Санкура*:

- "Вставай, бездельник! Ишь, губа не дура -

Спать до полудня! Таз возьми, да глину,

Да полотенца, мне попаришь спину!"

Санкур вскочил, не помолившись Богу,

И марш вслед за хозяином в дорогу,

А путь их к бане пролегал перед мечетью ...

Лишь поравнялись, вдруг, как будто плетью

Санкур почуял его шкура взгрета -

То муэдзин призвал к молитве с минарета.

Санкур чтил пятикратные моленья,

Дающие покой и вдохновенье.

- "Хозяин, смилуйся! Ещё так рано!

Дай краткую суру прочесть Корана!

С словами острыми, как лезвье бритвы:

'Знай, кто мешал рабу читать молитвы'! **

А сам ты отдохни пока на лавке,

Что тут в теньке стоит, на травке.”

Хозяин, согласившись неохотно,