Лариса Миллер: Накануне не знаю чего

Мученик ты, мученик, бедное дитя,
Жить не получается весело, шутя.
Вечные усилия, вечные труды,
Вечное предчувствие боли и беды.
Неужели, мученик, это твой удел?
Неужели этого сам Господь хотел?

У нас билет на два лица.
Мы будем вместе до конца
И даже после будем вместе
В каком-то непонятном месте.
За самым краем бытия
Мы будем вместе – ты и я.

Ничего не поделаешь. Надо прощаться,
Потому что назад не дано возвращаться.
Надо с летом прощаться, что скоро пройдёт,
И с листом пожелтевшим, чей краток полёт,
И с огнём заревым за рекой и за пашней,
Со вчерашним тобой и с собою вчерашней.

Землю снова осветили
И слегка позолотили.
Осветив земное дно,
Осветили заодно
И меня. А я и рада.
Только это мне и надо,
Чтобы много дней и лет
Появлялась я на свет.

Жизнь моя, порази новизной.
Стань воздушной, прозрачной, сквозной.
Порази неожиданной лаской
И доселе невиданной краской,
Сотвори из другого ребра,
Дай мне крылышки из серебра
И, прошу, не давай мне смириться
С тем, что я не дитя и не птица.

И звучит моя музыка только в миноре,
Потому что печальны вечерние зори,
Потому что их очень немного осталось,
И тетрадь моя нотная перелисталась,
И на чёрных линейках сплошные бемоли,
И всё время сжимается сердце от боли,
Но всегда продлеваю мгновенье заката
Драгоценным спасительным знаком фермата.

А другим какое дело,
Что измучен, наболело,
Что подавлен, что устал,
Что вторую ночь не спал.

И другой чернее тучи.
Жизнь его – провалы, кручи.
Он и сам стонал в ночи.
Так что лучше помолчи.

А я бы ещё подышала.
Ведь я никому не мешала.
Покорна была и тиха,
Как тихая эта ольха.

А я бы ещё побродила,
В осенние дни угодила
Туда, где бушует огонь,
Где искры летят на ладонь.

Да можно ли жизнь постигать на бегу?
Цветные фигурки на белом снегу.
И надо замешкаться, остановиться,
Чтоб видеть, как снега сверкает крупица
На средневековом голландском холсте.
Две тёмные птицы на снежном кусте,
А солнечный луч осторожен и тонок.
Поближе старик, а подальше ребёнок,
И что-то творится на самом краю.
Вглядись, будто жизнь постигаешь свою.

Из всех картин люблю одно
Не начатое полотно,
Не сотворенное покуда,
А лишь замысленное чудо.
И не пейзаж, и не портрет,
А лишь готовый вспыхнуть свет.
Не штрих, не контур – озаренье,
Душевный жар, канун творенья.

Одно мгновение до счастья —
Его руки, его запястья,
Ладони той, что горяча.
Как жил ты, дни свои влача?
Одно мгновение до чуда.
А позади такая груда
Дней. А до счастья – вот оно —
Всегда мгновение одно.

Там девочка с быком играет,
И там никто не умирает.
Там в люльке вечное дитя
Смеётся, личиком светя.
Там долгий день ещё не прожит,
И время тронуть их не может
И облетает стороной
Всех населивших рай земной.

Вроде столько затевалось,
И куда всё подевалось?
Ничего я не хочу,
Всё молчу, молчу, молчу
В отдалении маячит
Роща та, что тихо плачет.
Слёзы светлые её —
Утешение моё.

А сердце для радости, честное слово.
Не надо со мной обращаться сурово,
А надо любить и тетёшкать меня.
Так будем же счастливы с этого дня.

Ведь сердце для радости, нежности, ласки.
Давайте попробуем жить без опаски,
Как будто бы есть кому нас опекать
И нас успокаивать, нам потакать.

Я идти не хочу, упираюсь
И за ствол уцепиться стараюсь.
Не пойму я, зачем мне идти,
Сокращая остаток пути.
Хорошо бы и осень сырая
Шла то мешкая, то замирая.