Адам Мицкевич - Стихотворения. Поэмы

Ксендз
Смеющийся над горем — сам заплачет!
Не смейся! Человек больной и бедный это…

Дети
Больной! А бегает, как будто и здоровый!

Ксендз
Здоров с лица, но в сердце ранен тяжко.

Отшельник
(тянет ветку елки)
Эй, брат, иди, иди!

Ксендз
(детям)
С ума сошел, бедняжка!

Отшельник
(к елке)
Ксендза не бойся, брат! Нет! Нрава он не злого!

Дети
Отец, смотри: он сук еловый тащит!
Он — как разбойник с палицей еловой!

Отшельник
(ксендзу, указывая на елку)
Друзья отшельника в лесной таятся чаще!
Тебя смущает вид его чудесный?

Ксендз
Чей вид?

Отшельник
Приятеля!

Ксендз
Приятель? Сук древесный?

Отшельник
Да! Он, как я сказал, в лесной воспитан чаще!
Ну, поздоровайся!
(Поднимает елку.)

Дети
Злодей! Побойся бога!
Отца не тронь, разбойник! Прочь с порога!

Отшельник
Да, детки! Он разбойник настоящий!
Но сам себя убьет он — вот и только!

Ксендз
Опомнись, брат: зачем же эта елка?

Отшельник
О голова, ученая без толка,
Не елка — он! Получше приглядишься,
Увидишь: это — ветка кипариса,
Сказать иначе, сувенир прощальный,
Девиз судьбы моей многопечальной!
(Берет книги.)
Ксендз, в книги загляни! Припомни, что когда-то
У греков два растенья были святы.
И если кто любил счастливо, без печали,
Те миртовым венком чело свое венчали.
(После паузы.)
Ветвь кипариса! Снова ты и снова
Напомнишь мне слова прощанья: «Будь здорова!»
Я взял ту веточку. И служит она верно.
Бесчувственна она, но знаю я наверно —
Душевностью она людей стократ богаче.
Не скучно ей от слез, не тошно ей от плача;
Из всех моих друзей она одна осталась,
Моими тайнами сердечными владея!
Ты расспроси ее. Поговорите малость,
Тебя наедине я оставляю с нею.
(К ветке.)
Поведай, как давно я плачу о разлуке
С моей любимой! Помню, взял я в руки
Тот кипарисовый листочек,
Едва приметный стебелечек;
Поведай, как его унес и посадил в песках далеких,
И поливал соленым морем горячих слез.
Смотри, как хорошо он рос,
Побегов сколько дал высоких,
Когда от слез моих воскрес!
О, если б только удалось,
Когда убит я буду горем,
Закрыть могилу тенью этих кос,
Чтоб не видать бушующих небес,
Когда ты, боже, разъяришься!
(С нежной улыбкой.)
Ах, вот таков был цвет ее волос,
Как эта ветка кипариса!
Ты, хочешь — покажу? На, посмотри скорей!
(Ищет на груди.)
Нет, оторвать я эту прядь не смею.
(Еще с б ольшим усилием.)
Прядь нежную… Девических кудрей.
Но только положил ее на грудь себе я —
Как власяница, обвилась вокруг
И в грудь впилась… и тело жадно гложет…
Задушит, загрызет! Терплю я много мук,
И — поделом! Велик мой грех, о боже!

Ксендз
Мой сын! Послушай голос утешенья.
Я вижу, велики твои страданья,
Но знай: господь твои земные прегрешенья
Зачтет на небесах, все примет во вниманье!

Отшельник
Но в чем грехи мои — спросить осмелюсь все же?
Невинная любовь достойна ль муки вечной?
Создатель красоты, господь, отец предвечный,
Ведь и любовь он создал тоже!
И, души почерпнув из кладезя сиянья,
Сковал их звеньями очарованья
Одну с другой тогда еще, в начале,
Покуда не надел на них одежд печали.
И вот сейчас, когда нас гнет людская злоба,
Те звенья растянулись, но не рвутся!
Преграду эту чувствуем мы оба,
Не можем воедино мы сомкнуться,
Но наши души связи не порвали,
В одной орбите все-таки несутся.

Ксендз
Не людям разлучить, что бог связал вначале.
Быть может, радостью закончатся печали.

Отшельник
А, что там! Может быть, расставшись с плотью грубой,
Сольются наконец душа с душой, как прежде;
Но здесь, — ты видишь, ксендз, — я разлучен с подругой.
Надежда умерла, и не ожить надежде!
(После паузы.)
Я помню осень, поздний час, прохладу…
Перед отъездом я блуждал по саду!
В молитвах, в думах я искал спасенья, —
Брони, чтоб сердце было под защитой,
Такое мягкое от века, от рожденья…
Ведь не хотел упасть я, как убитый
Прощальным взглядом… Ночь была прекрасна,
Дождь кончился, и в небе стало ясно.
Я шел меж зарослей, куда глаза глядели…
Росинки землю в мягкий блеск одели;
Как снег, лежал туман кой-где в долине;
Но снова тучи встали, как буруны;
Меж них метался бледный серпик лунный
Там, где тонули звезды в бездне синей…
Взглянул я ввысь… А звездочка востока,
Как и всегда, блестит среди тумана!
Взглянул кругом… И от беседки недалеко —
Ее увидел я нежданно
Меж черных веток в белом одеянье —
Совсем как над могилой изваянье.
Взглянула… Вздрогнула… Уйти она решила?
Нет! Только очи долу опустила.
Она грустила. Подступаю ближе..
Слезинки на глазах я вижу.
Сказал я: «Еду на рассвете!»
«Ну, будь здоров!» Слова я помню эти:
«Забудь меня!..» Забыть? Смешное повеленье!
Легко приказывать! А собственною тенью
Моя любимая повелевает?
Тогда скажи ей: пусть она растает.
Пусть за тобой она не ходит всюду!
Легко приказывать: «Забудь!» Нет, не забуду!
(Поет.)
Не рыдая, не тоскуя,
Разойдемся, путник встречный.
Буду помнить тебя…
(Обрывает пение)
вечно
(кивает головой, поет)
Но твоей быть не могу я!
Ах, только помнить?.. «Завтра уезжаю!»
…Хватаю за руки ее и обнимаю.
(Поет.)
Хороша, как будто ангел рая,
Милая, прелестная девица.
Взор небесный, — так лишь солнце мая
В вешних водах может отразиться.