яшка казанова - три года

второе кто сумеет не догово…?
кто сможет уснуть, запирая себя на ключик,
как старый сундук с паранойей? и кто кого
чему-то особому за ночь эту научит?

ведь если резать, то сразу наверняка,
а у меня не хватает ни сил, ни слов, ни желаний!
столицу поясом верности держит МКАД,
не позволяя на градус от ожиданий

отпихиваться, доверив постам ГАИ
контроль за движеньем в пределах кольца. напрасно
себя я воображаю мустангом и
отчаянной иноходью выруливаю на трассу.

ведь если стреляться, то сразу и наповал,
минуя дуэли, оставив спать секундантов…
мой внутренний мальчик нелеп и аляповат,
он вовсе не может не биться, не рваться куда-то,

не жить каждый день без оглядки на то, что до,
что после, не плакать, когда ему больно и страшно;
порывы его удерживая с трудом,
кусаю губу до дырочки – привкус сажи,

но я опять целую тебя в лицо,
стараясь восполнить отсутствие сна и йода;
ты знаешь, твои глаза отражают соль
ко мне близлежащего чистого водоема.
2005/09/08

ты стала моим ювелиром. пускай
завидуют мне драгметаллы и камни.
ты режешь меня. под твоими руками
я мягче, чем воск, я тревожней песка.

ты режешь меня прихотливо, уже
к ландшафта особенностям привыкая.
ты режешь меня. под твоими руками
я плачу, как лед, нагреваюсь, как жесть.

ты режешь меня, проводя по нутру –
прозрачнейший надфиль коверкает ткани.
ты режешь меня. под твоими руками
я полуживотное и полутруп.

ты режешь меня аккуратно. прости,
что это досталось тебе. увлекаясь,
ты режешь меня. под твоими руками
я – жаркий сирокко, ребенок пустынь.

ты режешь меня: твой узор на плече...
твоя монограмма на каждой из камер...
ты режешь меня. под твоими руками
я – струнные: скрипочка? виолончель?

ты стала моим ювелиром вчера.
как это кроваво. и как это мило.
себе повторяю три тысячи раз:
ты все-таки стала моим ювелиром!
2005/09/15

я дарю тебе утро, его мягкокожую варежку
с шелковистой подкладкой, расшитой обертками снов –
ты красиво и медленно передо мной раздеваешься,
не снимая одежды. тумана бульон, как мясной,
только чуть понаваристей: люди, деревья, троллейбусы,
жигули, москвичи. и москвички различных пород,
словно гладкие кошки, сбежавшие в поисках лесбоса
из египетских пальцев. и женщина, за поворот,
уходящая так, будто вовсе сегодня не пятница,
будто вовсе не осень, и будто совсем не москва.
тень моя за тобой, как фата, как собака, как пьяница,
как ребенок ночной в белоснежных махровых носках.
тень моя за тобой, прикрывая тылы и от засухи
защищая тебя. будь со мной не равно будь моей?

аккуратно и жадно по косточкам тело обсасывать,
как тропинку прокладывать, как по-пластунски по ней…

я дарю тебе утро, его мягкокожую варежку
с шелковистой подкладкой, расшитой обертками снов –
как красиво и медленно ты надо мной издеваешься,
не снимая с курка указательный пальчик.
2005/09/19

мы дети-цветы. у нас сломаны стебли. и листья
окрашены в нежно-бордовый обилием вен,
насыщенных так, что любая готова пролиться.
мы дети-цветы, нас легко не заметить в траве.

легко, не заметив, на нас каблуком напороться,
срывая с нас кожицу, мясо втоптать в чернозем.
мы дети-цветы, мы отчаянны, как полководцы.
мы сладкую снежную сказку в запястьях везем.

она, как любовь, безусловна, как секс, многолика,
как страсть, горяча и, как боль, приучает к врачу.
мы дети-цветы. мы содержим ее миллилитры,
играем с ней в шашки, всегда практикуя ничью.

и каждый желающий может взорвать нас зубами,
чтоб тронуть глоток этой сказки, как сперма, густой.
мы, дети-цветы, очень рады подобной забаве,
мы – первое блюдо обеда, мы руки на стол

ладонями вверх, затянув выше локтя манжеты
рубашек, крахмаленных горничной города пи,
кладем, обнажаясь, чтоб нашим возлюбленным жертвам
удобнее было впиваться и сладостней пить

сквозь трубочку? лед добавляя? как будет угодно!
мы дети-цветы, мы послушны, покладисты и
прекрасны... ты видишь мое неприкрытое горло?
в нем комом беспомощным сказка другая стоит.