яшка казанова: три года

заперта в себе, как в карцере.
сколько место дислокации
не меняй, дрожит в подбрюшии
странный страх. его удушливей
только лето. будто панцирем
покрываюсь. искупаться бы,
вымочить себя до косточек.
светофор, глядящий косо, чем
мне не друг, глазастый заенька?
пешеходных рек мозаика
перемешана – не сложится.
на асфальте мальчик рожицу
начертил.
2005/07/22

забери меня, милая. заберись
в моих вен безвыходный лабиринт,
подожги мне кровь, подари мне тыл –
что еще, черт возьми, можешь сделать ты
для меня? мой ребенок умыт, одет,
калорийность какую-то на обед
съел, он в порядке, в порядке, он даже мил,
он вовсю с другими играет детьми,
он смеется, он жалится блеском глаз,
он целует меня, как в последний раз,
уходя на войну ли или в детсад,
я, признаться, не помню его лица –
так старательно в зеркало не смотрюсь!
2005/08/24

запираю дверь плотнее,
запиваю красным соль,
каменею, цепенею,
по утрам хожу босой
по паркету ли по камню –
все равно. моим ногам
еле стертым потакаю.
это, надо полагать,
все, что я для них умею –
босиком по суете.
каменею, цепенею,
перед сном пасую. тем,
что приходит ровно в полночь
без оглядки на прогноз.
я кричу, зову на помощь,
я выстанываю sos.

приходи ко мне напиться
меда, крови и вина.

«то ли кошка, то ли птица,
то ли женщина» она?
2005/08/26

идет на цыпочках. как мальчик,
которому запрещено
шуметь, себя вождем команчей
воображая; как щенок,
еще шатающийся, будто
хмельной; как женщина, с утра
уставшая от ласк, не бурных,
но будоражащих, с ума
сводящих; как простуда,
как герпес или ОРЗ;
как шарф, сползающий со стула;
как игрек, что, втекая в зет,
уподобляется наскальным
рисункам, молнии, мечу;
как бабушка, шурша носками,
держась за стенку, но ничуть
не мучаясь своим столетьем;
как вой водопроводных труб;
как синий цвет на изоленте,
текущей из отцовских рук;
как рот с обрывками абсента,
признаний, обвинений, лжи,
стихов; как в выходной из центра –
по деревням поток машин;
как шопот; как пощечин метки –
три красных от виска к углу
абсентовому; как memento
без продолжения; как лун
слияние нежное; как горечь
все тех же лун; как анальгин,
боль истребляющий; как гонщик,
спешащий в никуда; как гид,
ведущий в никуда; как гиря –
из рук спортсмена тяжело;
как (черт бы драл!) как аллергия;
как жар на воспаленный лоб;
как уксусное полотенце,
смывая этот жар; как гид,
ведущий в никуда... не деться
ни мне, ни тысячам других
от этой осени. ни шанса
спастись. нет потаенных троп.
мы будем пить глинтвейн и жаться
друг к другу в тесноте метро.
2005/08/30

был бы ты мальчиком, отвела бы тебя в детсад,
а потом показала город с чертова колеса,
накормила мороженым, напоила сладким ситро,
поцеловала в темечко... предменструальный синдром
заставляет меня:

1. быть застенчивой до костей
2. сторониться офисных тварей – людей и стен,
3. говорить то, что думаю, а что не думаю – врать
4. полагать, что каждый, кто недруг, скорее враг,
чем простой безразличный ко мне
5. забывать про сон
6. каждый марш принимать исключительно как бросок
7. притворяться покладистой, шелковой, заводной
8. пальцы нежно обкусывать – будто бы стричь под ноль
ногти
9. опять быть застенчивой, не глядеть
ни на тех, что по офису, ни на других людей
10. улыбаться до одури смело
11. глотать вино
12. притворяться покладистой, шелковой, заводной
13. наконец, как мальчишку, тебя без конца дурить

ты, конечно, все понял, а если не понял – ври,
что моих откровений нешуточных колдовство –
это дерево, чей, от коры избавленный, ствол
так тебя привлекает именно потому,
что ты можешь стать чуть повыше, благодаря ему.
2005/08/30

я стала старше или просто устала?
да бог с ним, признаться, вопрос не имеет плоти.
двенадцать строчек жизненного устава
теперь принимают форму иную. плох ли,
хорош ли такой масштаб изменений – вряд ли
сумею сказать убежденно, но если в общем,
все катится, как задумано – салки, прятки,
другие занятные игрища. это то, чем
они утешаются там, высоко на олимпе,
нас изредка развлекая оригинальностью фабул,
плюс разностью звуков: te amo, i love, ich liebe;
плюс разностью фаун, в которых не всякий фавн,
кто кажется фавном, способен на гонки с калипсо.
я стала старше, но явно меньше наощупь.
двадцать восьмая осень скользит по лицам.
мне хочется мокнуть. мне хочется плакать. очень.
хотя далеко не февраль, если верить датам;
ах, мой пастернак диктует другие числа!
зеленые листья становятся хаки, в солдаты
уходят по тротуарам, умытым чисто.
2005/08/31