Александр Пэнн (Пэн) - Избранные стихи

Пусть избит он от пят до волос,

Стать примером ему довелось.

Черной травлей отравленный быт,

Этот день не забыт, не забыт!..

1958

Перевод автора

1. Песня согнанных с земли

Пошел колодец к ведру,

Пришла гора к Магомету.

Я бедность свою залатаю мешком

Твоего горячего лета.

Черное солнце в моем дому

Не дарит радости взгляду.

Тебя, что была мое масло и хлеб,

Превратило в бич и досаду.

Ночь заперта на засов.

Дорога моя раскололась.

Ко мне из ограбленной борозды

Тянешь усохший колос.

Обуглились руки мои в огне.

Петух не кричит над забором.

Мои мертвецы колыбельную песнь

Поют замогильным хором.

Колодец потерял водро,

Гора предала Магомета.

Спаси колосья моих полей

От гибели и от навета.

Скрепи распавшийся ком земли.

Верни мне жизнь и обитель.

Где ты, Исаак, где ты, мой брат,

Где ты, Авраам, мой родитель?..

2. Покинутая деревня

Здесь расплакался дым.

Здесь огонь утвердился.

Здесь малый домишко ждет,

Чтоб смех в него возвратился.

Не квохчут куры в пыли.

Не молится виноградарь.

Сиротство желтых полей

За рухнувшею оградой.

Здесь стоном стонет стена,

Здесь камень лежит, стеная.

Здесь, словно знамя беды,

Оставленная абайя.

Владей, поджигатель! Ступай

Железной пятой по телу!

Здесь пахарь идет чужой

По отнятому наделу.

Здесь слышен сдавленный всхлип —

Земля! Пойми, что он значит;

Не Рахэль плачет в тиши —

Агарь над сынами плачет.

3. Кто?

Кто иссякнуть колодцу велел?

Та, что камнем глотку забила.

Кто душил, не слыша мольбы?

Та, что раны мои растравила.

Кто велел борозде не цвести?

Тот, кто с пламенем шел по полдню.

А каков он собой, скажи?

Помню облик злодея, помню.

Кто в засадах подстерегал?

Тот, чья злоба росла и крепла.

Кто огнем распахивал дверь?

Тот, кто смотрит сейчас из пепла.

Кто сгонял, иссушал и жег?

Сын отца моего — злоба.

А доколе буду страдать?

Пока свет не восстанет из гроба.

4. Мать

На той дороге, на бездорожной,

Стоишь сейчас.

И разве можешь на той дороге

Утешить нас?

Глядишь с вершины — дорога вьется,

Словно змея.

На той дороге цветок был сорван —

То дочь твоя.

На той дороге пути распались

Меж двух границ.

Идти ли дальше, о мать-дорога,

Не пасть ли ниц?

На той дороге, на бездорожной,

Молчит песок.

И мать рыдает, и тишь целует

Ее висок.

5. Колыбельная

Лунная ночь из колоды течет.

Мед ее вытечет перед зарей.

Будешь барашков ты гладить во сне,

Песню послушай, ягненочек мой.

Будешь, курчавый, ты спать и внимать

Песне, которую пела мне мать.

С плачем бежит колосок полевой.

Следом за ним суховей огневой.

Ты не расспрашивай — что почему?

Просто бежит колосок чуть живой.

Слушай, курчавый мой, слушай опять

Древнюю песню, что пела мне мать.

Эй, берегись! — говорит суховей.

А по пятам за ним гонится страх.

С поля родного — куда убежишь?

Спи. Может, есть еще бог в небесах.

Слушай, курчавый мой, слушай, сынок,

Мать еще, может, спасет колосок.

На колеснице примчались дожди,

Загородив суховею тропу.

Славу дождю возгласил колосок.

Спи. Ведь остались колосья в снопу.

Слушай, курчавый, забудь о тоске,

Мать позаботится о колоске.

Месяца мед утечет до зари.

Песенка будет звучать много лет.

Спи, колосок мой, ягненок мой, спи.

Пьет из колоды веселый рассвет.

Слушай, курчавый, слушай меня,

Знай о надежде грядущего дня.

1958

Перевод Д. Самойлова

Те, с кем пересекал глухую ночь,

Сумевшие пройти и превозмочь

Глухую ночь,

Меня учили письменам Рассвета.

Была расстреляна рассветом мгла,

Повержена была

Глухая мгла.

Я поклонился факелу Рассвета!

В терроре билась ночь — проклятье ей, —

Исполнена страданий и скорбей.

Проклятье ей!

И плаха наблюдала действо это.

Ночь клятв и смерти среди бела дня,

Ночь злобы, зверства и огня

Средь бела дня.

Хвала убившим ночь и стершим ночи эхо!

А баррикадам мужества хвала!

Мгла факелом повержена была,

И факелу хвала!

Мне жизнь дана — оберегать горенье это.

Те, с кем пересекал глухую ночь,

Сумевшие пройти и превозмочь

Глухую ночь,

Меня учили письменам Рассвета!

1958

Перевод В. Корнилова

Травы сухие под солнцем