Вероника Долина - Цветной бульвар

Одному из младших детей —
Сегодня четыре года.
Это круг моих новостей.
Результат моего похода,

Начатого сорок лет назад,
От отчаяния, под угрозой…
И на сердце не цвел жасминовый сад
С одною пурпурной розой.

Сердце… Или, может быть, и не оно?
Оно падало в пятки, катилось…
Не придумали еще стекло – волокно.
Солнце вкруг нас крутилось.

Да, система была не солнечной.
На Красносельской – мой факультет.
Я училась жевать пельмени.
А любовь была подоконничной,
Напряженное тет-а-тет…
Не без пламени, тем не мене.

Что теперь?
Сидишь с младенцами,
Их смутя…
Плутуешь,
Делаешь вид, что в теме.
А глазами ищешь одно дитя,
Живущее не в солнечной системе.

Хулиганит лохматая тварь,
Все снося на пути-дороге.
Хоть секирой его секи,
Хоть кипятком ошпарь.
Ох, недешевы нынче
Хот-доги…

До такой ужасной степени
Этот дог-хот,
Что, ища куда бы укрыться —
Я давно ускоряю собственный ход,
Наполняя его корытце.

Ну, честное слово,
Что ж это за дог —
Если с виду только ягненок.
Что за нос его схватишь,
Что за задок —
Нежно щерится,
Как спросонок…

А потом проснется,
Грызет-грызет…
Что ни попадя,
Что попадется.
И последней книге
В доме грозит…
Если книга еще найдется.

И сверкает его крыжовенный глаз,
И оскал – особого вида.
…Мы, хот-доги, еще вам покажем испанский класс.
Впереди еще вся коррида.

…Когда был Беник маленький,
С кудрявой головой —
Он мог бы бегать в валенках
По горке снеговой…

А мог бы в книжку детскую
Засунуть черный нос.
Уж зимушку советскую
Не упустил бы пес.

Снеговика огромного
Лепил бы во дворе,
Котеночка бездомного
Кормил бы на заре…

Он человека-сверстника
Валял бы на катке,
Хозяина-наперсника
Облаяв вдалеке.

Какой салют с петардами!
Во всех дворах уют…
Ну, может, вечер с бардами
По телеку дают.

Когда был Беник маленький —
Границы на замке…
И все мы – на завалинке,
Шампанское в руке.

И что с того, что маленький?
Он тоже – человек.
На елке были шарики.
А над Москвою – снег.

Что делать, братцы…
Я цепляюсь за нее —
Как Буратино
За руку Мальвины.
Куда деваться…
Грязное мое,
Картина безутешная
Лавины.
Снесло нас,
Драгоценные мои.
Смело нас,
В одночасье закатало.
Лакеи воцарились, холуи.
Хотя еще недавно —
Рассветало…

Цвело, ребяты.
Ясный бил фонтан.
И каждый книжный —
Продавал романы.

И на тебе —
Живой неосултан
Засунул руку
Нам с тобой в карманы.

Мне скучно, бес.
Мне так – как никогда.
Бреду к себе на Сретенку,
С секретом.
А там, конечно,
Точно та беда.
Я про Глухарь.
Я завтра там. Об этом.

…Зимы ждала-ждала природа.
И дождалась.
Вот это да…
Ни города, ни огорода.
Приехал – слазь.
Вокруг пруда

Хоть Патриаршего,
Хоть Чистых —
Пойди, немножко походи.
Откушай здешних вин
Игристых.
Да, тут такая малади…

Всеобщая…
Был год несчастный.
А ты, бедняжка, помни впредь:
Наш город, дикий и ненастный,
В ладонях не обязан греть

Чужую худенькую руку.
И к сердцу тихо прижимать…
Тебя еще везет по кругу
Ямщик, покрикивая – мать…

Ни високосный, ни высокий.
Ни Новагода, ни зимы.
Спаси нас, Шерлок
Волоокий.
Устали ждать.
Устали мы.

Людей не надо учить.
Но надо с людьми возиться…
Их можно тихонько гладить,
И вовсе не говоря.
На вкус они могут горчить.
И самый кончик мизинца
Не может с тобой поладить,
И это-то, точно, зря…

Чертовый этот кончик,
Порезанный тонкой бритвой.
Чем еще обернется
Маленький наш порез?
Никто ничего не хочет,
Истерзан своей молитвой.
А палец еще проснется —
И вспомнит свой первый стресс.

Всяк палец желает помнить.
А кончик – особо тонок.
Не дай тебе бог пореза
Такою стальной струной…
Потом веществом
наполнить,
Чтоб сон не забыл ребенок,
Ни света его, ни веса,
И этот порез ночной.