Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

– правило общностей: людям всех цивилизаций следует искать и стремиться распространять ценности, институты и практики, которые являются общими и для них, и для людей, принадлежащих к другим цивилизациям [1121].

Недостатком этой системы правил остаются их сугубая технологичность, конкретно политическая приземленность и нацеленность в сегодняшний день без какой-либо футурологии. Впрочем, для того они и сформулированы. Не случайно С. Переслегин характеризует С. Хантингтона как идеолога долговременной стратегической обороны Западной цивилизации [1122], который низвел науку до уровня политической доктрины [1123].

Помимо всего этого следует учитывать и те особенности современной эпохи вообще, которые воплощаются в образе технологической цивилизации, опирающейся на сложившееся в Западной Европе мировоззрение, подчинившее себе почти весь мир [1124]. Индивидуализм стал религией этой цивилизации, интерес, а не ценность – основой ее морали. Все другие цивилизации, в том числе Русская, стали ею вытесняться, а потому без стремления к какому-то балансу столкновение цивилизаций будет борьбой на уничтожение.

В качестве элементов цивилизационного балансаможно выделить:

– гуманизацию межгосударственных и межцивилизационных отношений как ориентир общественного прогресса и основной принцип социальной политики;

– сглаживание конфликтности между культурными корнями цивилизаций, диалог культур;

– снижение порога конфликтности и обеспечение прогресса, имеющего устойчивую социальную направленность [1125];

– формирование диалектичной системы взаимозависимости и самодостаточности развития существующих цивилизаций;

– гармонию во внутренних общественных отношениях той или иной цивилизации как основу межцивилизационного партнерства (завершившийся процесс культурного синтеза).

Для обеспечения цивилизационного баланса особое значение имеет главный принцип геополитики – принцип примата национальных (государственных) интересов. Он не отрицает общечеловеческих ценностей, просто ориентируется на них не всегда, а лишь в случаях, когда это сулит определенный выигрыш для внешней или внутренней политики соответствующего государства при гармоничном сочетании интересов государства и интересов личности. Для России это особенно важно, ибо В. В. Ильин, Т. А. Ильина и С. М. Лощакова оправданно видят суть российской ситуации в нахождении нашего Отечества в фазе безвременья, социальной, цивилизационной неопределенности. Среди векторов, влияющих на направление развития России, они называют вестернизацию, почвенный изоляционизм, евро-российскую кооперацию, консолидацию развитых стран против развивающихся [1126].

Территориальный фактор развития определяет и будет впредь определять внешнюю политику любого государства, тем более, империи.

Пока в центре Европы шло брожение, реформация, религиозные войны, во Франции, Англии, Португалии складывались национальные, а правильнее сказать – «территориальные» государства. В какой-то момент происходит качественная трансформация и территориальное государство превращается в национальное.

Первое национальное территориальное государство в Европе – Португалия – как сложилось, так до сих пор практически и сохранилось. В Германии и Италии национальные государства в чистом виде, в смысле территориальном, так и не сформировались. Отсюда и территориальные подвижки Германии в XVIII–XX вв.: немцы в Австрии и Швейцарии, немцы в Судетах и Польше.

Баланс сил в международных отношениях – не что иное, как равновесие притязаний государств в защите их национальных территориальных интересов. Баланс возможен лишь тогда, когда силы равно большие или равно малые, что объясняет и то, почему разрушение Советского Союза втолкнуло мир в опасную зону нового передела территории, а не только экономических рынков и зон влияния.

Так, только обстоятельства войны и опасения возможного вторжения гитлеровской Германии в Сирию и соседние территории заставили правительство Великобритании и руководство свободной Франции в июне 1941 г. выпустить воззвание к арабам, обещая им от имени Франции полную независимость и возможность образовать либо три, либо одно, либо три объединенных свободных арабских государства. Как писал 7 июня 1941 г. У. Черчилль Ф. Рузвельту: «Отношения между этими государствами и Францией будут закреплены договором, обеспечивающим определенные выгоды, по типу англо-египетского договора» [1127].