Владимир Колганов - США и мировой порядок

С давних пор у сильных мира сего возникал соблазн подчинить себе другие народы. Чингисхан захватил значительную часть Азии, в Средиземноморье господствовала Римская империя, на смену которой пришёл Османский халифат. Британская империя подчинила себе аборигенов Австралии и индейские племена на территории нынешней Канады, завоевала Индию и значительные территории на Африканском континенте. Российская империя со времён Петра Великого расширила свои владения от Балтийского моря до Тихого океана, присоединив часть Центральной Азии и Кавказ. В начале XIX века возникла Австрийская империя Габсбургов, существовавшая относительно недолго. Ещё меньше времени выпало на долю империи Наполеона Бонапарта и гитлеровского Третьего Рейха.

Такое впечатление, что народы существовали в ожидании очередного захватчика или покровителя. Если бы речь шла лишь о покровительстве, то против этого было бы трудно возразить. Сильные государства способны защитить от воинственных соседей, приобщить неразвитые страны к достижениям цивилизации. Другое дело, если целью является получение дешёвого сырья и новых рынков сбыта без учёта интересов покорённого народа. Для закрепления своего господства сильные государства навязывали другим народам свою религию. Правители Османского халифата, политика которых базировалась на принципе «одна империя, одна вера, одна власть», ничем не отличались от европейских крестоносцев, огнём и мечом пытавшихся утвердить христианскую религию в Прибалтике, на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Особый интерес представляет анализ причин распада империй прошлых лет. Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности в администрации президента Джимми Картера, в книге «Великая шахматная доска» (The Grand Chessboard: American primacy and its geostrategic imperatives), опубликованной в 1997 году, так объясняет причины краха Великого Рима:

«Три основные причины, в конечном счёте, привели к краху Римской империи. Во-первых, империя стала слишком большой для управления из единого центра, однако её раздел на Западную и Восточную автоматически уничтожил монополистический характер её власти. Во-вторых, продолжительный период имперского высокомерия породил культурный гедонизм, который постепенно подорвал стремление политической элиты к величию. В-третьих, длительная инфляция также подорвала способность системы поддерживать себя без принесения социальных жертв, к которым граждане больше не были готовы. Культурная деградация, политический раздел и финансовая инфляция в совокупности сделали Рим уязвимым даже для варваров из прилегающих к границам империи районов».

Конечно, при тогдашних средствах связи и передвижения, с учётом невозможности быстрой переброски войск или нанесения молниеносного превентивного удара держать в повиновении огромную империю было нелегко. Этому препятствовали и внутренние распри среди претендентов на императорский престол. Единственно верным решением в сложившейся ситуации было разделение империи на составные части – этими региональными образованиями в годы правления императора Диоклетиана стали управлять тетрархи – соправители, назначенные императором. Такая система правления просуществовала всего лишь двадцать лет, после чего снова началась ожесточённая борьба за единовластие в империи, которая закончилась её разделением на две части – Западную и Восточную. Это разделение и стало началом конца Великого Рима, который пал под ударами войск варваров.

Однако главная причина краха Римской империи заключалась в том, что она остановилась в своём развитии. Великий Рим перестал удовлетворять основному принципу существования империи – завоевание всё новых и новых территорий. Схожего мнения придерживается американский военный историк Элиот Коэн – его статья была опубликована 18 ноября 2004 года в Global Affairs:

«Логика империи сводится к логике расширения, а сложнейшая стратегическая проблема империи – это принятие непомерных обязательств и перенапряжение ресурсов».

Иными словами, империя вроде бы обязана расширяться, но не всегда так получается из-за внутренних причин. Стратегия тут ни при чём, поскольку это уже проблема власти, которая оказалась некомпетентна и не смогла учесть все риски расширения, не сумела должным образом организовать управление захваченными территориями.