Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

В свете вышеизложенного к ранее приведенным понятиям геополитики как учения о влиянии географических факторов на внешнюю политику государства и как учения о контроле над географической средой ради установления мирового господства следует добавить третий момент, связанный с глобализацией конфликтности истории.

История человечества изначально конфликтна. Когда-то дело ограничивалось столкновениями племен. Потом появились государства, и столкновения народов обрели форму войн между государствами. Наконец, образовались империи – главное средство, выработанное историей для замирения племен и народов на огромных пространствах.

О территориальных спорах как основе большинства конфликтов мы уже говорили.

В XX в. характер конфликтности истории резко изменился. Холодная мировая война показала человечеству, какого типа войны его могут ожидать в XXI в. Конфликты XXI в. – это конфликты континентально дислоцированных сил, примеривающихся к окончательному решению вопроса о мировом господстве. Достаточно упомянуть в этом плане о хозяевах «нового мирового порядка» и о пресловутом «золотом миллиарде».

Уже сегодня видно, что великие державы понимают это. США явно желают избежать судьбы СССР; американцы понимают, что их господство не устоит перед объединенными силами Европы и Японии, их естественным противником в XXI в. Осознав, что в скором времени они не смогут диктовать Европе свои «принципы» и «ценности», США сделали геостратегическую ставку на Средний Восток, взяв под свой контроль саудовскую нефть. От этой нефти Европа и Япония будут зависеть весь XXI век, если им не удастся использовать нефтяные ресурсы Евразии, т. е. России, СНГ (эпизодом чего явилась война 1994–1996 гг. в Чечне). Мало кто в мире заблуждается относительно смысла войны в Персидском заливе: это была война, предотвращающая усиление Европы в XXI в. географически независимыми поставками нефти, независимыми от воли США, разумеется (ведь центром Европы стала в 1991 г., благодаря устранению СССР, объединенная Германия).

Главная задача геополитики сегодня – понять природу и характер конфликтов XXI в.

Основной конфликт будущего – межцивилизационный. Сейчас на исторической сцене действуют четыре проявляющие внешнюю активность группы цивилизаций: либеральная («атлантическая»); российско-славянская; исламская и дальневосточная. Остаются «вещью в себе» цивилизация китайская и индийская (буддийская).

Внутри каждой группы отношения сложные, но вражда между цивилизациями настолько глубока, что сохранение привычек жить по стандартам «атлантистов» неминуемо будет требовать устранения россо-славян и мусульман с исторической арены. XXI век, если не будет предпринято совместных системных усилий по смягчению и устранению конфликтов, видится веком столкновения цивилизаций. При этом прав и Б. И. Коваль, охарактеризовавший нынешний этап существования цивилизаций как общий экзистенциальный кризис планетарного масштаба [1077].

На столкновении цивилизаций в XXI в. обязательно скажутся экологический и демографический императивы. Нужды экологического оздоровления планеты пришли в непримиримое столкновение с «атлантическими» стандартами уровня жизни. Это зафиксировано в известных документах конференции в Рио-де-Жанейро 1992 г. Нужды демографических ограничений (документы конференции в Каире, сентябрь 1994 г.) столь же настоятельны, как и несовместимы с традициями и с религиями тех народов, которых они касаются в первую очередь.

Если на итоги Первой мировой войны и связанных с ней революций западная политическая мысль ответила выделением систематизированного знания геополитики в самостоятельную отрасль, то русская политическая мысль, опираясь на богатые традиции историософской мысли и работы славянофилов, создала для решения тех же «геополитических» задач концепцию евразийства как естественного российского пути в истории. В дальнейшем мы несколько раз будем сравнивать там, где это возможно, геополитический и евразийский подходы к формированию внешней политики России на современном этапе.

Применительно к России, определив ее историю как прежде всего культурную трансформацию, неоднократную перемену типа культуры, В. Б. Пастухов с полным основанием заявляет о том, что переход от одного внутреннего «культурного типа» к другому происходит в моменты периодических общественных кризисов, которые имманентны российскому развитию [1078]. Именно так. И то обстоятельство, что из каждого кризиса Россия выходила качественно обновленной, что даже навязанные извне, эти кризисы означали для России не только проявление упадка существующего общественно-политического строя, но и интенсивное внутреннее культурное обновление – все это упрочивает осознание неизбежности сохранения и возрождения России.