Сергей Бабурин - Мир империй. Территория государства и мировой порядок

Складывающаяся исторически или ситуационно геополитическая нестабильность приводит к образованию военно-политических или военных блоков, позволяющих объединять территории различных государств для их консолидированной защиты. В XX в. наиболее яркими примерами были военно-политический раздел мира между гитлеровской Германией и ее союзниками, с одной стороны, и странами антигитлеровской коалиции – с другой; а в послевоенные годы – существование двух государственно-территориально консолидированных военно-политических лагерей – капиталистического во главе с США и социалистического во главе с СССР и КНР. Консолидация территорий в этих случаях предполагала наличие военного союза и преломление любых социальных и экономических проблем развития состоящих в блоке (лагере) государств через обязательства, вытекающие из членства в блоке (лагере).

Территории стран Организации Варшавского Договора и стран Организации Северо-Атлантического Договора (НАТО) были реально территориями военно-политической консолидации, что вызвало к жизни феномен Организации неприсоединившихся государств.

Как уже говорилось применительно к проблеме гуманитарной интервенции, именно социалистическая идеология, соответствующие согласованные при принятии партийные решения и были основанием для введения советских войск в Венгрию в 1956 г., для введения войск стран Варшавского договора на территорию Чехословакии в 1968 г.

Но международные военные структуры склонны к самостоятельному существованию, в отрыве от тех проблем, которые породили их возникновение. В этом случае речь может доходить до международной территориальной экспансии.

Именно специфической формой территориальной экспансии следует рассматривать распространение на Восточную Европу сферы деятельности НАТО («расширение НАТО на Восток»).Не останавливают даже существенные расходы: по оценкам 1997 г. Конгресса США, расходы на продвижение НАТО на Восток составят 35 млрд долл., а по расчетам «Рэнд Корпорейшн» – значительно превысят 120 млрд долл. США.

В 1997 г. мы говорили о том, что потенциальное перенесение на территорию Польши и Чехии, Венгрии и Румынии, государств прежней советской Прибалтики и некогда сугубо просоветской Болгарии военно-политической инфраструктуры этого блока означает территориальное поглощение системой Североатлантического договора многих бывших членов Варшавского договора с распространением на территорию вновь принятых в блок НАТО государств соответствующего правового и военно-политического режима. Именно этот аспект расширения НАТО на Восток вызывал обоснованное беспокойство не только в России или Белоруссии, но и в общественном мнении стран – претендентов на вступление. С 2005 г. следует констатировать, что все опасения сбылись, международные проблемы нарастают.

О способности НАТО нести мир и безопасность достаточно привести только один пример.

В период боснийского кризиса 28 августа 1995 г. из самого Сараево был запущен 120-мм снаряд в сторону рынка Маркале. Взорвавшись на многолюдной улице, он унес жизни 37 человек, было ранено еще 85 случайных прохожих. Решением НАТО немедленно создается комиссия, которая в течение суток приходит к заключению о том, что снаряд был выпущен с сербских позиций. Предложение сербского командующего генерала Младича сформировать смешанную комиссию из специалистов ЮНПРАФОРа, российских миротворческих сил, сербской и мусульманской сторон было отклонено.

И это при том, что во взрыве на том же рынке Маркале в феврале 1994 г. (68 убитых, 200 раненых) американская комиссия также обвиняла сербскую сторону, а затем были найдены виновники на мусульманской стороне.

И это при том, что начальник штаба ЮНПРАФОРа сектора «Сараево» российский полковник А. Демуренко немедленно провел самостоятельное расследование и категорически опроверг заключение комиссии, доказав невозможность подобного артиллерийского выстрела с сербских позиций. А. Демуренко показал журналистам некоторые графики и расчеты своего расследования и заявил: «Я располагаю материалами, которые показывают, что сербы не виновны в преступлении, но сейчас я их не могу сообщить. От своих вышестоящих начальников я получил категорический приказ не давать никаких материалов после своего первого интервью, которое я дал ИТАР-ТАСС».