Владимир Елистратов - Неопавшие листья русского языка

Древнеиндоевропейский протокорень слова «война» в различных языках дает более пеструю картину значений (от «любви», «удовольствия» до «выгона скота в поле»), но все же явно преобладают значения аксиологически однородного спектра (дичь, страдания, охота, рана, опухоль, бороться, разрушать, ошибка, вина, мстить и проч.).

Концепты «мир» и «война», в отличие от многих других (см., например, ДЕРЖАВА или ВЛАСТЬ), «обречены» на достаточно устойчивую оценочность. «Мир» — это всегда хорошо. «Война» — всегда плохо (за исключением случаев, вроде «идет война народная, священная война»).

С нашей точки зрения, данные концепты вполне «здоровы» в современном дискурсе.

Хотя особое внимание необходимо уделить слову «война», которое в силу своей потенциальной деструктивности может притягивать к себе различные негативные контексты, например: «информационная война», «война культур», «война цивилизаций». Пока слово «война» имеет свои субституты. Чаще всего — это субститут «конфликт». Так, например, хрестоматийный Хаттингтон все-таки говорит о «конфликте культур». В 90-х годах появилась довольно активно развивающаяся область гуманитарного знания, которая именуется конфликтология.

Слово «война», судя по всему, слишком «сильное». Люди интуитивно боятся терминологизировать (в широком смысле этого слова) слово «война». Слишком большая ответственность.

Слово «мир» имеет вроде бы зеркально противоположную, но вместе с тем схожую судьбу. «Мир» — это некий археконцепт, который великодушно вместит в себя все. Например, в современных российских вузах введена такая дисциплина, как «Русский мир». Аналогичное название имеет и фонд, занимающийся поддержкой и распространением русского языка и культуры за рубежом и среди соотечественников.

Слова «мир» и «война» — это своего рода лексикокультурные губки, которые готовы вбирать в себя очень много. Если употребить другую метафору, они подобны неким крупным животным, типа голубых китов, которые «очень добрые», но тем не менее с ними никто не хочет иметь дело. И все же они (эти слова-киты) постепенно обрастают «рыбами-спутницами», «словами-паразитами» и т. д.

В целом вообще лексическая семантика подобна животному миру. Существуют слова-хищники и слова-млекопитающие. В иной терминологии — слова-доноры и слова-реципиенты. Переводя на современный экономико-финансовый язык, слова-дебиторы и слова-кредиторы.

Если за слова «война» и «мир» в ближайшие годы можно быть спокойными, то за судьбу многих других слов, таких, как ДЕРЖАВА, ОБЩЕСТВО, НАРОД, ВЛАСТЬ и др., мы обязаны волноваться. Они подобны большим «китам», которых уже настолько обглодали мелкие рыбки в виде новейших английских заимствований, более крупные рыбки либерального дискурса XIX–XX веков, что мы обязаны позаботиться об их судьбе.

Пожалуй, любой (ну, почти любой) школьник может разобрать это слово по составу и уверенно сказать, что оно состоит из двух элементов — «на» и «род». И получит пятерку. Операция нехитрая. Но это — только кажущаяся простота.

Корень «род» фиксируется в источниках примерно с XI века, хотя очевидно, что он куда более древний. В древнерусском языке этот корень был многозначным, можно сказать — «многомерным».

Во-первых, слово «род» имеет временное значение. Род «берет начало», «происходит», «длится», иногда, к сожалению, «прекращается». Род — это как бы временная анфилада поколений родственников.

Во-вторых, род — это пространство, где ты родился и и живешь. Позднее появится слово «родина».

В-третьих, род — это словно бы «знак качества», не случайно от этого корня через несколько веков возникнет слово «порода», «породистый».

В-четвертых, этот корень, выражаясь научным языком, играет роль идентификатора, устанавливает родовую идентичность. Проще говоря: род — это «свои»: семья, племя, племенной союз, народ. Пока еще (1000 лет назад) все эти понятия собраны вместе в «роде», как в гене.

Кстати, «ген» по-гречески — это и есть «род». В современном языке мы оперируем словом «ген», «геном», «генетика». А наши славянские предки, мыслившие мифологически, считали, что «первогеном» рода человеческого был бог Род. Такая вот «мифологическая генетика». А может — «генетическая мифология».

Как уже было сказано, производные от корня «род» возникли позже. Например, слова «родник» или «родовой» — из XVIII века. Когда точно возникло слово «народ», мы не знаем. Но очевидно, что приобретает актуальность оно вместе с формированием государственности. «Народ» становится очень важным, ключевым. И это вполне закономерно.