Знание-сила 2006 № 12 (954)

• Социологи Дэвид Блэнчфлауэр из США и Эндрю Освальд из Великобритании на протяжении четверти века опрашивали возможных счастливцев, интересуясь попутно их доходами. Так они заметили, что важнее всего, не количество денег у тебя самого, а насколько ты богаче или беднее людей своего круга. Деньги, очевидно, доставляют счастье, если только их больше, чем у других, — особенно у тех, с кем хочется себя сравнивать.

Вообще же, как показывают наблюдения, люди, которые все время думают о том, как разбогатеть, зачастую особенно несчастны. Внезапно разжившись деньгами, многие так и не обретают желанного душевного равновесия, а, наоборот, делают несчастными окружающих. Российская действительность начала 1990-х полна примеров того, как молодые люди, на которых внезапно свалились бешеные деньги, не блаженствовали и не обретали нирвану на полвека вперед, а словно впадали в безумие и вскоре гибли, как зачумленные собаки. Об этих горе-искателях счастья еще долго будет напоминать кладбищенская архитектура недавних минувших лет.

Даже выигрыш в азартной игре, о котором мечтаешь, может быть, годами, недолго оставляеттебя в эйфории. Проходят недели, а то и дни, и понимаешь, что по большому счету ничего в жизни не изменилось — только деньги так быстро кончились. Опять чувствуешь себя злым, раздраженным мечтателем — да и с деньгами, как назло. теперь не везет.

Справедливо и обратное. Если человек, который был счастлив, вдруг попадет в беду, то через какое-то время, пусть даже через годы, он снова будет так же радоваться жизни и всем ее мелочам, как и было до этой беды.

В XIX веке в просвещенной Европе укоренилось мнение о том, что мы сами творим свою судьбу. Каждый — кузнец своего счастья. Если прежде нашими судьбами распоряжались боги, то теперь все зависит от нас. Если ты не станешь счастлив сам, то никто тебе не поможет. Счастье либо есть, либо его не обрести. Одни люди слов но рождаются счастливыми и, как солнышко, светятся, а другие... кажется, от них всю жизнь толку не будет. В принципе, так категорично судить нельзя, но все же психологи склонны считать, что в самом человеке заложены пределы счастья, которое он может испытать.

Мера счастья, отведенная нам, меняется даже в течение дня. Мы испытываем особое — неподдельное — ощущение счастья, когда встречаемся с людьми, с которыми нам приятно общаться совершенно открыто, откровенно, — с любимой женщиной, старым другом. Или. когда остаемся одни, и можно стряхнуть с себя груз забот и условностей и расслабиться. Зато поездка на работу, сама работа (процесс, коллектив, начальство), как показывают социологические опросы, редко кому дают почувствовать себя счастливым человеком. Тут радости мало — тут все на нервах, сплошные стрессы, притворная вежливость и обиды. Ложь, ложь, несчастье.

Исключение — разве что люди, которым безумно нравится своя работа, кто ездит на нее как на праздник. А таких у нас в стране мало. Путин, два и обчелся. Ну нет, пожалуй, пару миллионов мы наберем. Коллектив редакции „Знание — сила“, куда заглядываешь, как в дом родной, на пару часов в конце дня — поболтать, выпить чаю и обменяться статьями и впечатлениями, — пожалуй, в полном составе запишет себя в число тех, кому работа — в радость. Но мы все наперечет, как в Вануату, а вспомнишь обиженных, несчастных, униженных и оскорбленных начальством, властями, коллегами, не любимых близкими, судьбой — их здесь десятки миллионов. Вот и пробираешься по городу, как по вулкану.

Психологи все, как один, советуют несчастным людям что-нибудь переменить — работу, ситуацию в семье, свое отношение к миру. Но это куда проще сказать, чем сделать.

Есть, правда, одно нехитрое средство в запасе, уверяют западные психологи (и мы, бывая за границей или глядя репортажи ТВ, сами убеждаемся, как действенны их слова): надо улыбаться. Конечно, улыбка на лице — не обязательно знак хорошего настроения, но она — залог того, что мы хотим, чтобы у нас все было хорошо. Улыбка — словно предмет, который принято „надевать на себя“, и тогда ты расслабляешься, и какое-то блаженство медленно расползается по телу.

„Отделы головного мозга, отвечающие за лицевую мускулатуру и испытываемые нами ошушения, тесно связаны друг с другом, — отмечают биологи. — Мы, так сказать, чувствуем то, что у нас на лице написано“. Хмурим лоб — и впадаем в депрессию. Улыбаемся — и ощущаем беспричинное счастье.