Максим Пулькин - Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.)

Да в прошлом же, Государи, в 201 году Августа в 28 день, сотник стрелецкой Микита и подьячей Иван со стрельцами, приехав на Олонец, подали нам, холопем вашим, о том деле доезд за руками, и о приезде в Пудожской погост и о запоре воров и раскольников в четырех избах, и о увещевании их, и что они, воры, повиновения не принесли, а говорили всякие богомерзские слова и на церковь Божию и на четвероконечный крест износили великую хулу, и что они, сотник и подьячей, о поимке их, воров, промысл чинили, и что те воры сами себе сожгли все без остатку, и в том доезде о всем написано тож, что из их отписки написано выше сего; а было тех воров и раскольников в тех пристанищах, по их воровским речам, восм сот человек. Да в их же, Государи, в сотниковом и подьяческом доезде написано: что де поимали они на дороге Кирилку Прокопьева, которой прислан на Олонец, и сказал он в роспросе, будто в Рогозерской пустыни воры и церковные раскольники построили избу о пяти житьях и живут они с ружьем, а в собраньи де их близ тысячи человек, и они де, сотник и подьячей, для проведыванья в тое Рогозерскую пустыню посылали дву человек, и они де пришед им сказали, что де в тое пустыни воров и церковных раскольников никого нет, а строенья де нового объявилось два сруба избных, а чье то строенье, про то де они не ведают, потому что де в той пустыни старцов и никого они не видали, все было впусте, и тех срубов, без указу они разорить не смели; а которые де воры в деревне Строкинской сгорели и что в той деревне каких животов от огня отняли, и тому де они учинили записку за руками, и по той записке тот живот отдан, до вашего, Великих Государей, указу, беречь тамошним жителем, с роспискою; а кто имяны в том пристанище сгорели и что от них животов в домах их осталось, и того де они не ведают, потому что того погоста староста Сенка Леонтьев в том воровском пристанище сгорел, а мирские люди от них, раскольников, бегали, и о том де о всем они, мирские люди, дали им, сотнику и подьячему, сказки за руками.

А в сказках, Государи, того погоста старосты Васки Игрокова и мирских людей написано: в прошлом де в 201 году, до приезду сотника подьячего, пришед в их Пудожский погост воры незнаемые люди, и церковь Божию по своему воровскому намерению обругали, и после того заперлися многолюдством в деревне Строкиной, в четырех избах, и противность всякую чинили и стреляли, и упрямством своим сгорели, и староста Сенка Леонтьев с ними ж сгорел; а как они, воры, в Пудожском погосте по деревням строем со всяким ружьем ходили, и они де, мирские люди и попы, от них, воров, по иным волостем и на леса розбежалися, и для де того им неведомо, кто имянны с старостою с Сенкою крестьяне сгорели и что от них каких животов осталось, да и потому что де многие ваши, Великих Государей, крестьяне живут с монастырскими Юрьева монастыря вместе, и поля и деревни пашут заодно, а иные живут в далном расстоянии, и старосты де у них нет, а как старосту выберут, и с ним де старостою во всем погосте розыщут, кто имяны сгорели и что от них каких животов осталось и сколко дворов пустых объявится, и о том де они писать будут на Олонец, вскоре. Да в нынешнем, Государи, в 202 году сентября в 10 день писал к нам, холопем вашим, на Олонец, того ж Пудожского погоста нововыборной староста Микитка Иванов; а в отписке, Государи, его написано: в нынешнем де в 202 году сентября в 1 день поимал он воров и церковных раскольников и становщиков, Федосейка да Сенку Яковлевых, а они де, Федосейко и Сенка, воры и церковные раскольники, потому: как вор и церковной раскольник Васка Заец перекрещивал людей в ердане мужеска полу и женска, лет в пять и в десять и двадцать лет, и он, Сенка, был в восприемниках, и одного де дни он, Сенка, принимал таких крестников до семидесяти семи, про прежние де воровские раскольнические пристанища они, Федосейко и Сенка, про все знают и ведают, и где тот вор Васка становал и как воду святил и молебны пел, и они де про то про все ведают. И против той, Государи, отписки тех раскольников Федосейка и Сенку, мы, холопи ваши, порознь роспрашивали. А в рос просе Федосейко сказал: житель де он того Пудожского погоста, Юрьева монастыря бобыль деревни на Новземе, а церковного де расколу за ним нет, крестится де он троеперстным сложением, и в церковь Божию приходит, и с раскольники он не знается, и что вор Васка чинил, и про воровские их пристанища он не ведает; а отец де у него духовной на Москве в приходе церкви Николая Чудотворца Заецкого, живет на Берсеневки у Каменного мосту, а как он у того попа на исповеди был и тому де назад минуло два годы, а имяни тому отцу духовному сказать он не упомнит, а наперед того он, Федосейко, на исповеди был в том же Пудожском погосте у попа Ждана Прокопьева в малых летех, и до сего де году он, Федосейко, святых Христовых Таин не причащался и от рождения своего; а ворам де и церковным раскольникам Васке Зайцу с товарищи пристани не держал, и про брата де своего про Сенку, был ли он в восприемниках или нет, он, Федосейко, не ведает; а как де приезжали в их Пудожский погост сотник и подьячей для поимки рскольников, и он, Федосейко, в то время жил в доме своем, а брат его, Сенка, из дому своего, боясь их, бежал в лес. А Сенка Яковлев в роспросе сказал: что де он бобыль Юрьева ж монастыря, живет в деревне на Новземе ж, а крестится де он, Сенка, троепестным сложением, и в церковь Божию приходит, и расколу за собою не имеет; а отец де ему духовной того ж Пудожского погоста поп Михей Степанов, а на исповеди де он, Сенка, у него был и святых Таин причащался тому минуло лет пять; а ворам де и церковным раскольникам Васке Зайцу с товарыщи пристани он не держал, и инде нигде пристанищ их не знает; а как де он, Васка Заец, крестил мужеска и женска лет в пять и в десять и в двадцать, и он де, Сенка, принял из ердана только трех младенцев мужеска полу поневоле, для того, что де они, раскольники, его, Сенку, поимали на дороге, а опричь де трех младенцев он, Сенка, раскольников из ердана не принимал; а как он, Васка, воду святил и молебны пел, и про все и про прежние раскольнические пристанища он, Сенка, не ведает; а как приезжали в их Пудожский погост сотник и подьячей для поимки церковных раскольников, и в том время он, Сенка, был у себя в доме.