Документ Microsoft Office Word

неудобствах обладает диалектической прочностью -- что-что, а шлепнуться на землю ему не страшно.

Теперь перехожу к сути главного спора Алихана с Богатым Портным.

Метрах в двадцати от нашего дома была речушка или канава, как ее

достаточно справедливо тогда называли. Под каменным мостом она пересекала

улицу. У самого моста с той стороны улицы был очень крутой спуск,

переходящий в тропинку, которая подымалась вдоль русла вверх по течению.

Обычно воды в этой речушке было так мало, что редкая птица решалась ее

перелететь, проще было перейти ее вброд, что и делали

чумазые городские

куры.

Только изредка, когда в горах шли грозовые ливни, она вздувалась и на

несколько часов превращалась в могучий горный поток, а потом снова мелела.

С некоторых пор на нашей улице стал появляться странный велосипедист.

Странность его уже заключалась в том, что раньше он никогда здесь не

появлялся, а теперь вдруг стал появляться. Жители нашей улицы едва свыклись

с этой его странностью, как заметили за ним еще большую странность. Он

доезжал до самого обрывистого спуска у моста и только тогда (ни шагом

раньше) тормозил, слезал с велосипеда, приподымал его и, быстро спустившись в канаву, исчезал на тропе.

Можно было предположить, что живет он где-то там повыше, над речкой, но

почему он раньше здесь не появлялся, а теперь вдруг стал появляться, было

непонятно. А главное -- это его упрямство, с каким он доезжал до самого края

канавы, так что переднее колесо даже слегка высовывалось над обрывом, и только после этого тормозил.

Сначала мы все решили, что это он так делает для форсу, но потом

заметили, что он никакого внимания на улицу не обращает, что было почему-то

неприятно. Выходило, что все это он делает не для форсу. Тогда для чего?

Этого никто не понимал, и Богатый Портной начал раздражаться. Несколько дней

он молча присматривался к нему, а потом не выдержал.

-- Интересно, -- сказал он однажды с балкона, обращаясь к Алихану,

который сидел внизу, -- когда он сломает шею, на

этой неделе или на

следующей?

-- Никогда, -- ответил Алихан, перебирая четки.

-- Откуда знаешь? -- с брезгливым вызовом спросил Богатый Портной и высунулся над балконом.

-- Так думаю, -- миролюбиво ответил Алихан.

-- То, что ты думаешь, я давно забыл, -- сказал Богатый Портной, -- но

я буду последним нищим, если он не сломает себе шею или ногу.

-- Ничего не сломает, -- бодро ответил Алихан и, приподняв свои круглые

брови над круглыми глазами, посмотрел наверх, -- он свое дело знает.

-- Посмотрим, -- сказал Богатый Портной с угрозой и, отложив шитье,

добавил: -- А пока подымись, я тебе один "Марс" поставлю...

-- "Марс" -- это еще неизвестно, -- сказал Алихан, вставая, -- но этот человек свое дело знает.

Дни шли, а велосипедист продолжал приезжать в своей кепке, низко

надвинутой на глаза, в сатиновой блузе с закатанными рукавами, в замызганных

рабочих брюках, стянутых у щиколоток зажимами, и, конечно, каждый раз

останавливался над самым обрывом, и ни шагом раньше. При этом он ни

малейшего внимания не обращал на жителей нашей улицы, в том числе и на

Богатого Портного. Я не вполне исключаю мысль, что он

вообще не знал о его

существовании.

-- Так и будет останавливаться со своим дряхлым велосипедом, -- сказал

однажды Богатый Портной, тоскливо проследив за его

благополучным спуском в

канаву.

-- Так и будет, -- бодро отвечал снизу Алихан, -человек свое дело знает.

-- Ничего, Алихан, -- покачал головой Богатый Портной, -- про Лоткина ты то же самое говорил.

-- Лоткин тоже свое дело знал, -- ответил Алихан и, раскрыв рот,

показал два ряда металлических зубов, которые мы

почему-то тогда считали

серебряными, -- как мельница работают.

-- А Лоткин где? -- ехидно спросил Богатый Портной. -- Лоткин через свое женское горе пострадал, -отвечал Алихан, слегка

раздражаясь, -- а при чем здесь этот человек?

-- Ничего, -- пригрозил Богатый Портной, -- живы будем, посмотрим.

Несколько лет тому назад Лоткин поселился рядом с нашим домом. На

дверях своей квартиры он повесил железную табличку с надписью: "Зубной техник Д. Д. Лоткин".

Лоткина у нас считали немножко малахольным, потому что он ходил в шляпе

и макинтоше -- форма одежды не принятая на нашей улице

тогда, а главное, все

время улыбался неизвестно чему.

Бывало, розовый, в шляпе и в распахнутом макинтоше идет себе по улице с