Гордый наш язык

Простой способ проверить значение нового слова в языке - поставить его в разные сочетания с другими словами. Можно по старинке сказать волнующе прекрасен, она говорит волнующе,а очень волнующеуже хуже: высокое слово требует соответственного окружения - весьма волнующе.Сказать же мне было волнующеили это волнующеневозможно, потому что в русские разговорные конструкции книжное слово не вложишь. Однако вполне возможны (и отмечены в речи) сочетания мне (было) волнительноили это волнительно.

Волнительнои волнующекак бы дополняют друг Друга, употребляясь в разных сочетаниях. Причем вол- нительночаще встречается в конструкциях, характерных для обычной речи, потому что передает значение качества, понимаемого как действие, а в разговорной речи самое главное - указать на качество именно действия. Выражение это волнительноставит новое слово даже на уровень сказуемого - по нынешним временам самый главный член предложения!

Мне лично волнительнои волнительныймогут не нравиться. Однако ни языковед, ни образованный человек не может просто так отмахнуться от того, что есть в языке нового; у каждого слова должен быть свой шанс. История этих слов в последние почти три столетия показывает, что в будущем они могут стать вполне литературными, потому что укладываются в закономерности употребления и развития языка. Они вовсе не «противны языку» (в смысле - противопоказаны ему), однако многим они по-прежнему неприятны.

Вопрос А как правильно?переводит обсуждение в новую плоскость - это уже вопрос о литературной норме.

Слова волнительныйи волнительносегодня еще не являются литературными. Но как раз в этом и заключается их сила при выражении личного эмоционального чувства. Конечно, обязательно правило: не употреблять слово там, где оно неуместно.

Но отчего все же слово живет, как ни борись с ним? Почему так выходит, нам объяснит писатель, для которого слово и есть прежде всего - ощущение, представление, образ, непосредственно вытекающий из смысла исходного слова. Б. Тимофеев представляет это так: «Ведь если слово удивительныйпроисходит от глагола дивить,то волнительныйявно происходит от слова волнить,а не от волновать,согласны?» И тогда кажется, будто вся задача состоит в том, чтобы найти такое исходное слово - которое и ищут подсознатель но!- волна, вол нить, волновать?Не понятие стано витсяважным, а ближайшее представление, которое былобы способно одухотворить новое слово и тем са мымсделать его законным и «правильным». Сделать этолегко, потому что внутренние значения слов живут внем, как бы дремлют до поры до времени.

Но нельзя забывать об источнике эмоции и образа. Словесный образ не в нас сидит, не заключен в слове, самом по себе. Образ - в исходном слове, но каково оно? Не волна,не волнить,никакое другое в отдельности, а все сразу, в их смысловом единстве, которое создает и общее им всем понятие. Потому что чем понятие четче и яснее, тем образ богаче и ярче. Входя друг в друга, образ и понятие создают тот потаенный смысл русского слова, который в нем так нам нравится. Иначе мы не поняли бы друг друга: для вас один образ, для меня - другой... Не язык, а сплошное воображение. Но уж коли общее есть понятие, если исходный образ был - значит, можно создавать и новые краски текста, и новые слова, и образы - тоже новые.

Большой, ОГРОМНЫЙ, громадный

В 1853 году критик журнала «Москвитянин» правил текст в петербургском журнале: «большое множество- множество не бывает малое...» Логично. А что вы скажете о современных «огромное множество», «громадное множество»?

В начале XIX века писатель М. А. Дмитриев, иронизируя над современным ему языком, писал: «Его журнал и его сочинения имели, говоря нынешним арлекинским языком, большую популярность, даже чтобы выразиться совсем по-нынешнему, скажу: огромную популярность!» Большоесменилось огромным.Революционные демократы и народники любили это слово: «огромное большинство студентов», «огромным большинством читающей публики», «огромное знание народной жизни обнаружил он», «Слепцов был огромный мастер рассказывать» и т. д. в самых разных сочетаниях. Неудивительно, что к концу XIX века огромныйв этом смысле стало обычным выражением; к нему привыкли. Возникла надобность в новом усилении - и оно появилось: громадный.