Гордый наш язык

Такой круговорот близких словесных образов и есть настоящее, а не надуманное, «освежение» смысла слова. Обносилось слово - на смену приходит новое, что таилось в запасниках словаря, подключается к устаревающему, наполняя его новым значением, но тут же и снимая с него налет исключительности и единственности. Каждый раз, когда возражаем мы против образной грубости новых слов, мы ограничиваем себя узким кругом отстоявшихся слов-понятий, °ез красок словесных, без движения смыслов в тех самых словах, которые предпочли мы из многих как слова литературные.

Крайним пределом эмоции в речи стали грамматически неопределенные слова, которые выражают высшую степень удивления, впечатления. Это и страх, и страсть, и ужас одновременно.

По виду они имена существительные, по значению наречия, по стилю верх выразительности, по правилам употребления в речи - совершенные анархисты, не признают никаких законов. Нормальные наречия относятся к глагольным словам: быстро идти, быстро идущий, быстро идя. Эти же ни с чем не считаются. Приходилось слышать даже такое: «Ужас большой!» -о слоне, а не об ужасе.

Не только степени действия, но и степени признака можно передать с помощью этих пугающих слов: «Ужас какой!», «Ужас как» да еще и «Ужасно слышать», «Ужасный крик» и т.д.

Их осудили, эти слова, с ними боролись, но ничего не помогло. Бьются где-то в глубинах языка и неуклонно, из поколения в поколение, вот уже двести лет, выражают собою непосредственно в разговоре возникшую эмоцию, почти равные «ах!» да «ох!».

Чем в большем почете у нас современное понятие, выраженное в точном и холодном термине, всегда однозначном, тем обнаженней проявляются эмоции, которые по контрасту выражают непосредственное душевное движение говорящего. И обозначается при этом не просто признак, а признак другого признака, случайный, неуловимый, возникающий именно в этот момент.

Слова для выражения «признака признака» постоянно обновлялись: каждое поколение предпочитало свой собственный знак восторга, отвергая все прочие. Окрашенные эмоцией слова всегда мимолетны.

В XVII веке сказали бы просто: «Очень рад». Затем его сменило выражение «Сильно рад», наконец появились уже знакомые нам «Ужасно рад» или «Страшно рад».

К. Чуковский полагал, что ужаснои страшновозникли уже в XX веке под влиянием английских выражений. Нет, не в наше время и не под чьим-то влиянием.

В начале XIX века в петербургских изданиях стали появляться странные сочетания, дотоле незнакомые публике. «Он отлично хорошо говорил по-русски», -сообщал Ф. В. Булгарин о А. С. Грибоедове. Но в то же время и москвич С. Т. Аксаков писал, что «пьеса шла отлично хорошо», а у Ф. М. Достоевского - «отлично хорошо знает». Такая была неудачная попытка усилить старое выражение очень хорошо,показывая высшую степень отличия. Была и другая возможность, говорили: очень прекрасно.На это грамматист XIX века А. Н. Греч заметил: «Также неправильно выражение очень прекрасно. Прекрасносамо по себе значит - очень хорошо».

Одновременно с тем в устной речи существовало выражение «Ужасть как!». Сатирики употребляли это сочетание, когда хотели посмеяться над восторженными обывательницами. «Ужасть как ты славен!» («Живописец», 1772); «Я слышала, муж твой ужасть как занят» («Северная пчела», 1833). Вряд ли в те далекие годы дамы думали об английских выражениях. Но «страшное» женское слово ужасони уже впрягли в сравнительный оборот ужас как. Несовсем заменяет слово очень,но близко к нему.

Слово оченьпредпочитал еще и Достоевский, который, при любви к энергичным выражениям, говорит нередко даже так: мы очень поцеловалисьвместо мы крепко расцеловались.Обычным словом стало и сильно;его употребляют все - от Пушкина до Тургенева, во многих дневниках встречаем только его: «весть сильно поразила меня», «сильно хочется», «сильно нравится», «сильно одобрил». Не только оченьи сильно.Мазурик с Сенной площади «смотрит шибко зажиточным» у Вс. Крестовского, а Подросток в романе Достоевского, мечтая стать Ротшильдом, думает о том, что для него «было капитально важно...» - капитальнов связи с капиталами. А с конца 60-х годов пришли в нашу речь слова страшнои ужасно.

Особенно выделяется своим пристрастием к слову ужаснописатель П. Боборыкин, хотя еще в начале XX века стилисты выделяли его кавычками. Встречается и слово страшно,но также только при глагольной форме: «дорога была страшно избита» - читаем у Л. Пантелеева. Люди старшего поколения полагали в ту пору, что вместо крайнеможно сказать очень:не так патетично, и подобные «словечки пересаливают какое-нибудь понятие, как, например, страшно, ужасно,когда никаких страхов и ужасов нет, и можно, в большей части случаев, вполне ограничиться бестрепетным чрезвычайно».