Microsoft Word - ЭРИК ХОБСБАУМ_662.doc

Самой главной политической задачей в программе феминизма было обеспечение права голоса для женщин и их участия в парламентских выборах. До 1914 года этот вопрос не был решен в общегосударственном масштабе почти нигде (кроме Австралии, Финляндии и Норвегии; также в некоторых штатах США женщины имели право голоса и участия, с некоторыми ограничениями, в правительстве штата). Борьба за право голоса не относилась к первоочередным проблемам, волновавшим женщин, и никак не могла собрать их под свои знамена в массовом количестве; а потому этот вопрос и не играл большой роли в государственной политике большинства стран, кроме США и Британии, где его решения добивались многие женщины среднего и высшего классов, многие политические лидеры и активисты социалистических движений. Порой агитация принимала драматические формы, из-за тактики «прямых действий», применявшейся суфражистками из британского «Союза женщин за социальные и политические права» в 1906—1914 гг. Однако не суфражистские, а другие политические организации женщин преуспели в проведении широких акций, выходивших за рамки чисто женских проблем: таких как кампания против торговли «белыми рабами», завершившаяся принятием в США в 1910 г. специального «закона Манна»; а также выступления за мир и кампании по борьбе против алкоголизма. Отстоять мир, к сожалению, не удалось, но зато антиалкогольная кампания завершилась решительным успехом и увенчалась принятием восемнадцатой поправки к конституции США, провозгласившей запрет на спиртное (знаменитая «Прогибишен»^, вошедшая в историю США). Однако за пределами США, Британии, Скандинавии и Нидерландов политическая деятельность женщин имела незначительные масштабы.

Движение феминизма привлекло общее внимание и к другой проблеме — сексуальному освобождению женщин. Это был больной вопрос, и женщины, публично выступавшие за введение контроля над рождаемостью, пострадали за свою деятельность, несмотря на важное общественное значение этой проблемы; например, Анни Бесант по этой причине была лишена родительских прав в 1877 году; позже Маргарет Сангер и Мэри Стоупс тоже имели неприятности. Беда была еще в том, что эта проблема не вписывалась в программу ни одного политического движения. Высшее общество (такое, как описал в своем великом романе Марсель Пруст^’) — эти независимые и богатые парижанки, вроде Натали Барни (грешившие и лесбиянством), принимали и с легкостью использовали все виды сексуальной свободы, но при условии соблюдения внешних приличий. При этом (как свидетельствовал Пруст) они не связывали обретение сексуального освобождения с возможностями достижения личного или общественного процветания или преобразования общества и отнюдь не приветствовали возможность такого преобразования (в отличие от «богемы», состоявшей из писателей и артистов, т. е. людей гораздо более низкого общественного положения, видевших в сексуальной свободе путь к освобождению общества). В противоположность буржуазии, социалисты и революционеры считали, что женщина должна иметь право свободного выбора форм сексуального поведения (как проповедовалось в утопиях Фурье, которыми восхищались Энгельс и Бебель); и такие взгляды привлекали на их сторону всех противников условностей; утопистов, богему, разношерстных пропагандистов «контркультуры» и просто любителей переспать с кем угодно и когда угодно. В результате, например, в Британии в 1880-х годах в орбиту не слишком значительного социалистического движения оказались вовлеченными: гомосексуалисты, вроде Эдварда Карпентера и Оскара Уайлда, борцы за умеренность в сексе вроде Хэвлока Эллиса; свободные женщины разных наклонностей, такие как Анни Бесант и Олив Шрейнер. В этой среде свободное сожительство (без всяких брачных свидетельств) не только одобрялось, но практически считалось обязательным, как подтверждение антиклерикальных взглядов. Однако мнения в среде социалистов по вопросу о том, что означает «свободная любовь» и насколько важное место она должна занимать в программе движения, вскоре разделились: это подтвердили столкновения Ленина с женщинами — товарищами по партии, которые слишком увлеклись решением вопросов сексуальных отношений. Существовали и сторон-

НИКИ неограниченной свободы сексуальных инстинктов, такие как психиатр Отто Гросц (1877—1920) — любитель наркотиков и почитатель Фрейда, известный в интеллигентских и артистических кругах Гейдельберга, Мюнхена, Берлина и Праги, соблазнивший множество женщин, среди которых были известные личности и жены известных людей, симпатизировавший и Ницше и Марксу. Анархисты и богема превозносили его до небес; другие осуждали, как врага нравственности; сам он приветствовал все, что помогало разрушению существовавшего строя, но оставался представителем элиты и не вписывался ни в какие политические рамки. Короче говоря, программа сексуального освобождения поднимала много вопросов, но давала мало решений; ее мобилизующее политическое значение было небольшим (если не принимать в расчет круги богемы и «авангарда»).