Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

В штабе Московского военного округа я увиделся сначала с командующим войсками т. Бурдуковым, невысокого роста брюнетом лет 33–35, и потом с его помощником т. Аросевым, беллетристом и впоследствии советским полпредом в Праге, типичной интеллигентской фигурой с жиденькой бородкой и в кургузом пиджачке. Разговоры с ними были коротки и незначительны. Просьба Троцкой была выполнена. Особняк перешел к нам.

Предстояло выселение жильцов из дома – задача далеко не легкая, несмотря на то что о формальном решении штаба они были извещены и что другое помещение было им предоставлено. Люди, однако, не торопились покидать насиженные места, вовсе не желая считаться с тем, что мне надо было приступать к ремонту дома и к перевозке в него имущества и коллекций Толстовского музея.

Освободилась пока лишь одна из четырех занятых комнат наверху. Я тотчас занял ее сам, желая продемонстрировать присутствие «нового хозяина» в доме. Это было очень неудобно, не хватало мебели, дров, уборной, но. в качестве первого шага поселение в доме представлялось неизбежным.

Чтобы вывести здание из состояния заброшенности и прекратить проникновение в него посторонних элементов, я запер парадную дверь изнутри временным висячим замком. Дня через два замок оказался сорванным: обитателям общежития, очевидно, показалось тяжело и далеко ходить по утрам на службу в обход – по черному крыльцу. Я тотчас купил и повесил новый замок, потяжелее. Он уцелел.

Не помню, кто подал мне мысль обратиться за производством ремонта и чистки вконец загаженного помещения также к штабу Московского военного округа, – может быть, Детинов. Так или иначе, я разыскал заведующего ремонтным и строительным отделом штаба и предъявил ему от имени Отдела по делам музеев требование о приведении в порядок дома № 11 на Пречистенке, на том основании, что именно одним из учреждений штаба дом этот был поврежден и загрязнен.

Боги опять мне благоприятствовали. Не успел я докончить своей тирады о том печальном состоянии, в каком мы получили дом от штаба, как лицо заведующего ремонтным отделом начало расплываться в приятнейшей улыбке.

– Скажите, пожалуйста, – вдруг обратился он ко мне с вопросом, перебивая мою речь, – ведь вы – товарищ Б[улгаков]?

– Да.

– Так ведь я вас хорошо знаю! Ведь я – ваш постоянный слушатель и почитатель: я слушал ваши лекции и в Политехническом музее, и в Газетном переулке. Очень, очень рад познакомиться с вами лично!.. Так в чем ваше дело?

Необходим кое-какой ремонт, солидная чистка? Ну, конечно же, мы все это сделаем для вас. Сочту за особое удовольствие быть вам полезным.

– Не будет ли это слишком обременительно для вас?

– Помилуйте, ведь в моем распоряжении, – продолжал заведующий отделом, – столько-то и столько-то солдат – рабочих, столько-то грузовых машин, столько-то столяров, слесарей, электромонтеров… и т. д., и т. д.

Я сидел и ликовал: как хорошо иногда наткнуться на «почитателя»! Вот бы почаще попадались такие!..

Через несколько дней после этого разговора десяток-другой солдат и мастеров всякого рода с утра появился в доме № 11 на Пречистенке, и работа закипела: из подвала большими корзинами выгребали, выносили и грузили на машину мусор; очищалась уборная и исправлялась канализация; электромонтеры восстанавливали электропроводку; слесаря – замки; маляры размеряли залы и прикидывали, сколько и какой краски понадобится для покраски той или другой комнаты; стекольщики вставляли стекла; печники проверяли дымоходы – и т. д., и т. д.

Не ограничиваясь самым необходимым ремонтом, мой приятель из ремонтно-строительного отдела штаба округа вызвался произвести и внешнюю покраску всего здания, как и железной решетки, окружающей садик на углу владения. Тут встал вопрос о том, в какой именно цвет красить здание. В последний раз оно окрашено было однотонно в белый цвет (при этом условии плохо выделялись колонны и барельефы), но из-под этой, уже послезавшей местами окраски виднелась прежняя, другого цвета, а под слоем этой ранней окраски проступали следы еще более старой, и тоже – иной. Естественно, возник вопрос о том, какого же цвета была первоначальная окраска, употребленная самим строителем здания. Заманчивым казалось, в целях полного восстановления стиля здания, обновить именно эту первоначальную окраску.

Этим вопросом заинтересовались в Отделе по делам музеев. Тогда как раз была эпоха первых радостей и полнокровного увлечения, связанных с реставрацией памятников древней русской иконной живописи: с икон слой за слоем снимались и удалялись позднейшие подмалевки и копоть – и таким образом восстановлялись их первозданные краски и красота. Среди искусствоведов гремели имена И. Э. Грабаря, одного из инициаторов дела восстановления древней иконной живописи, и мастера Г. О. Чирикова, прославившегося аккуратной и точной работой по осуществлению самого процесса очищения поверхности икон от позднейших наслоений.