Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

Хотел я объяснить дворнику, что картина принадлежит знаменитому художнику и очень ценна, но подумал, что лучше этого не делать: иначе дворник продал бы ее какому-нибудь спекулянту, и картина затерялась бы.

О своей находке собрания ценных картин в дворницкой я решил доложить Отделу по делам музеев, который мог бы спасти картины, предоставив их какой-нибудь картинной галерее, – и сделал это, причем просил отдел, в лице С. А. Детинова, действовать как бы по своей инициативе, чтобы не ссорить меня с дворником. Детинов обещал прислать кого-нибудь для осмотра картин, но так и не собрался сделать этого. Картины, в том числе работы Перова, так и остались в сторожке дворника дома № 11, и о дальнейшей судьбе их я ничего не знаю.

Домовый комитет, с которым я вошел в сношения по вопросу о возможном переселении Толстовского музея в особняк, приветствовал это переселение, подобно дворнику.

Затем навестил я заведующего общежитием, занимавшим генч-оглуевский особняк. На мое счастье, заведующий этот оказался молодым, спокойным и благоразумным человеком. Он понял те доводы, которые я приводил ему в пользу уступки дома под музей имени Л. Н. Толстого, и потом убедил в их справедливости своих товарищей.

Общежитие решило добровольно отказаться от дома, под условием, что Наркомпрос обязуется предоставить ему другое подходящее помещение.

Предварительное зондирование почвы было закончено и дало благоприятные результаты. Дом нуждался в серьезном ремонте и чистке, но мог быть освобожден для нас. Оставалось провести формальную сторону дела.

С. А. Детинов поручил мне составить письмо от имени Отдела по делам музеев к командующему войсками округа (с тех пор так и повелось, что я составлял все бумаги, исходившие от отдела и касавшиеся нашего музея), и Н. И. Троцкая не только подписала, вместе с управделом и секретарем, это формальное письмо, но обратилась еще к командующему войсками Московского военного округа тов. Бурдукову с собственноручной личной записочкой, в которой усердно просила его исполнить желание отдела: «это, в сущности, и желание всего Наркомпроса», – помню, писала она.

Письмо и записочку я должен был лично, по поручению Троцкой, вручить командующему войсками Московского военного округа тов. Бурдукову.

Отвлекусь на минуту, чтобы посвятить несколько слов личности Н. И. Троцкой. Незадолго перед тем я как раз представился заведующей отделом и потом не раз с ней встречался.

Жена «великого» революционера, большого, черного человека и притом еврея, была маленькой блондинкой, русской и, как говорили, дочерью священника. Совсем некрасивая, но не без претензий на изящную и привлекательную внешность, она красила губы и одевалась «просто, но изящно». Держалась как-то робко, нерешительно, неловко, хотя и пыталась разыгрывать большую даму. Помню, когда я, бывало, в ее кабинете в отделе здоровался или прощался с маленькой Натальей Ивановной, она как-то робко приподымалась со своего кресла из-за письменного стола и робко протягивала мне свою узкую, вялую руку.

В прошлом Н. И. Троцкая была будто бы акушеркой. На ее пост, равнявшийся посту директора департамента, назначена была, конечно, лишь как жена Троцкого. Понимала ли она что-нибудь в искусстве, в музейном деле? Очень трудно ответить на этот вопрос, потому что держалась в отделе она весьма пассивно, председательствовала на заседаниях коллегии, присоединялась к мнению большинства и без возражений подписывала все то бечисленное количество бумаг, которое выходило из канцелярской кухни управделами Детинова.

Ни разу за все то время, что я ее помню, не показалась Троцкая в другие комнаты из своего кабинета в отделе, куда приезжала на час-другой на автомобиле два-три раза в неделю, ни разу не прошлась по канцеляриям отдела, не заговорила со служащими. Почти никогда не посещала она московских музеев, не говоря уже о музеях провинциальных. Руководила делом по-бюрократически, по-бумажному, из кабинета, из канцелярии…

Однажды в роскошных помещениях самого отдела устроен был блестящий бал служащих отдела. Было нарядно, оригинально, весело, – чудесно!.. Обычно скромно, а подчас даже по-затрапезному одетые сотрудники и сотрудницы отдела явились на бал в смокингах и шелковых платьях. Некоторые оказались блестящими танцорами. Так, один художник замечательно исполнил с своей подругой танец парижских апашей, и ему все аплодировали. Канцелярии были обращены в прелестные гостиные, устланные дорогими коврами. Собрались на вечер все. И только заведующая отделом т. Троцкая совсем не показалась на празднике своих сотрудников. В этом отделении, отъединении от подчиненных было, казалось, что-то уже совсем не демократическое…