Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

И еще о другой смерти узнал я во время своей болезни: 4 ноября 1919 года скончалась в Ясной Поляне вдова Л. Н. Толстого Софья Андреевна. Она умерла от воспаления легких, которое развилось из простуды, захваченной ею в хлопотах по вставке зимних рам в своей комнате. Умерла она спокойно, хорошо, со всеми простившись и попросив прощения у всех, кого она могла обидеть при жизни. И эта смерть глубоко огорчила меня. В своем сознании я проводил Софью Андреевну «в другую жизнь» как мать. Думаю, что только немногие женщины столько и так глубоко страдали, как она. Если же, наоборот, она только разделила судьбу очень и очень многих других женщин, то тем большая ответственность за такие смерти ложится на нас, мужчин.

Выздоровевший, я глубоко благодарил В. Г. Долгину за ее уход и за предоставление мне комнаты. С выражением искренней признательности за гостеприимство обратился я и к мужу Долгиной, с которым у меня никогда не было ни одного недоразумения. Надеюсь, что он, в конце концов, уразумел, что я перед ним ни в чем не был виноват и что даже «увлечение» его жены, если только оно имело место, основано было действительно прежде всего на единомыслии и на бескорыстной духовной симпатии.

Кстати сказать, В. Г. Долгина скоро переехала с детьми в Италию, издала там проверенный нами вместе перевод моего яснополянского дневника 12, с трудом зарабатывала на жизнь свою и детей. Письма ее становились все реже и реже и, наконец, совсем прекратились. Не знаю (1957), жива ли она еще или нет.

Рассказавши подробно о своей болезни, я не рассказал только одного: что скромная островская учительница, Аня Цубербиллер, узнавши об этой болезни, регулярно посещала Толстовский музей и от заведующей его канцелярией получала сведения о состоянии моего здоровья. Почему же она не приходила просто ко мне? Стеснялась и… не хотела быть навязчивой. Это было вполне в характере моей нынешней жены, человека и крайне застенчивого, и – может быть, от застенчивости – излишне самолюбивого (или – наоборот – самолюбивой и оттого застенчивой!).

Вскоре я разыскал Аню – в Б. Казачьем переулке, в Замоскворечье, в детском доме, которым она заведовала. Прежняя симпатия ожила и расцвела. В апреле 1920 года я женился на А. В. Цубербиллер.

Кто радовался этому браку, кто печалился. Радовалась моя мать, трогательно поздравлявшая нас. Радовался председатель Толстовского общества старик Н. В. Давыдов, который хорошо знал отца моей жены – Владимира Владимировича Цубербиллера, товарища председателя Московского окружного суда.

– Это был очень живой, очень талантливый человек, с живыми карими глазами! – говорил Николай Васильевич. – Наверное, и у супруги вашей такие же глаза?

Мне оставалось только подтвердить это.

– Я очень, очень рад за вас! Надеюсь, что когда здоровье мое немного поправится, вы познакомите меня с Анной Владимировной.

К сожалению, Н. В. Давыдов уже не встал с постели. (Он скончался в 1920 г.).

Кто не радовался моему браку? Наиболее «дремучие», засушенные «темные» – «толстовцы» и «толстовки», и особенно «толстовки», старые девы, мечтавшие о том, чтобы я «соблюл целомудрие» до конца своей жизни. Не радовался, наконец, ряд соперниц Ани Цубербиллер. Довольно многочисленные Зоси, Вари, Маши и Наташи застывшим, ледяным и в то же время горящим взором наблюдали за каждым шагом, за каждым выступлением моей жены, задавая себе, вероятно, негодующий вопрос:

– И как это он мог предпочесть ее… мне?!

Так закончилась для меня Островка.

Тяжелое состояние Толстовского музея после революции. – Вопрос о передаче музея Толстовским обществом в ведение Отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Наркомпроса. – Переговоры. – «Человека, человека нам дайте!» – Особняк «бывший Станицкой», как предполагаемое помещение для музея. – Получение его от военного ведомства. – Ремонт и чистка. – Личность Н. И. Троцкой. – Микеланджеловский «Давид» в петле. – Перевозка имущества музея на лошадях бывшей царской конюшни. – Мебель из Петровского замка. – Шелка из бывшего дома Морозова. – Устройство несгораемой кладовой для рукописей Толстого. – Знакомство с художником М. В. Нестеровым. – Визит в музей художника Л. О. Пастернака и скульптора И. Я. Гинцбурга. – Торжественное открытие музея в новом здании 20 ноября 1920 года. – Лекции, посвященные 10-летию смерти Л. Н. Толстого. – У Максима Горького. – Журнал «Истинная свобода». – Разговор с К. Д. Бальмонтом.