Валентин Булгаков - Как прожита жизнь. Воспоминания последнего секретаря Л. Н. Толстого

Наш с Александром Ивановичем объезд Москвы, во всяком случае, показал, что и в древней столице переворот совершился и что теперь здесь устанавливается власть рабоче-крестьянского правительства во главе с пламенным революционером Лениным. Правда, не все сразу признали в Москве новую власть. Большая часть интеллигенции сначала бойкотировала новое правительство. Тех видных представителей интеллигенции, которые, как писатель И. И. Ясинский, поэт Валерий Брюсов и др., признали новый строй и вошли в число его деятелей, можно по пальцам перечесть. Остальные уклонялись от всякого участия в государственной деятельности, хотя их к этому и приглашали. Чиновники многих, и даже самых важных в административном и хозяйственном отношении учреждений, перестали ходить на службу. Не получая жалованья, они и их жены предпочитали продавать на улицах города газеты, спички и тому подобную мелочь.

Правительство в Петрограде боролось с попытками контрреволюции вроде наступления казачьих отрядов ген. Краснова, восстания юнкеров под руководством эсеровской организации «Комитет спасения родины и революции» и т. д. Немало хлопот доставила коммунистам оппозиция то правого, то левого крыла в их собственной партии. С большими трудностями (убийство генерала Духонина солдатами) произведена была смена верховного главнокомандующего в армии. Несколько позже разразилось восстание левых эсеров, перед этим заключивших с коммунистами соглашение о едином фронте. Тем не менее правительство Ленина, проявлявшее изумительную энергию и стойкость, держалось и с каждым днем укреплялось все более и более. Крепли и росли отряды Красной гвардии, преобразованной впоследствии в Красную армию. Я видел, с чего начиналась эта покрывшая себя в 1940-х годах неувядаемой славой как спасительница Отечества армия: это были на первых порах разношерстные небольшие отряды рабочих разных возрастов в своей обыкновенной, рабочей одежде, вооруженных чем попало. И, однако, красногвардейцы маршировали по городу в военном строю, хоть и не очень правильном, а на лицах их были написаны решимость и мужество. Начал действовать и орган пролетарского террора – Всероссийская чрезвычайная комиссия во главе с Феликсом Дзержинским, имя которого скоро сделалось грозой для врагов рабоче-крестьянской власти.

Рождалась новая эпоха. Ленин, Сталин и их товарищи действовали, исходя из научно обоснованного мировоззрения, чем и объяснялась их твердая, нерушимая вера в свое дело. Обыватель не обладал еще знакомством с марксизмом, не воспринимал объективного значения всего совершавшегося и оценивал тот или иной акт нового правительства только с точки зрения старых и привычных политических представлений и понятий. Как разуглубление революции, которого добивался Ленин, было для обывателя чем-то новым, непредвиденным, необъяснимым и неприемлемым. Отсюда возникало много конфликтов, иногда неожиданных, устранение и ликвидация которых стоили обеим сторонам исключительных, тяжелых усилий.

«Чтобы упрочить советскую власть, – говорится в кратком курсе «Истории Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)» [88], – нужно было разрушить, сломать старый буржуазный государственный аппарат и на его месте создать новый аппарат Советского государства. Нужно было далее разрушить остатки сословного строя и режима национального гнета, отменить привилегии церкви, ликвидировать контрреволюционную печать и контрреволюционные организации всякого рода, легальные и нелегальные, распустить буржуазное Учредительное собрание. Наконец, нужно было вслед за национализацией земли национализировать также всю крупную промышленность и затем – выйти из состояния войны, покончить с войной, которая более всего мешала делу упрочения советской власти. Все эти мероприятия были проведены в продолжение нескольких месяцев с конца 1917 года до середины 1918 года».

Таковы были задачи, стоявшие перед новой властью в первые месяцы ее существования.

С общими правительственными мероприятиями как-то сталкивались и переплетались действия нашего скромного кружка, Общества истинной свободы в память Л. Н. Толстого, опередившего Октябрьскую революцию своим рождением всего на три-четыре месяца.

Вообще говоря, единомышленники Л. Н. Толстого относились и к новому правительству так же, как к предшествующему, то есть подчинялись всем его распоряжениям мирного характера и по-прежнему возражали против допустимости и целесообразности насилия. Многих даже захватывал размах деятельности советского правительства, привлекавшего к себе прежде всего непременным стремлением покончить с войной и с паразитизмом дворянства и буржуазии. «Толстовец»-рабочий Федя Перевозников, можно сказать, прямо перебросился к большевикам-революционерам и с торжеством подчеркивал, что вот-де теперь и «толстовцам» из господ придется и приходится поработать. Он увидал как-то на улице старика-философа Федора Страхова, с трудом волокущего салазки с дровами, и принял это с удовлетворением: «пусть, пусть поработает! а то до сих пор только сладкими словами отделывался». И. М. Трегубов, старый «толстовец» – общественник и коммунар, восхищался программой коммунизма, которую должны осуществить большевики, выступал с приветствиями от имени сектантства на съездах Коммунистической партии и призывал к поддержке нового правительства.