Александр Мещеряков: Самая красивая: природа Японии в интерпретации Сига Сигэтака

Положение о зависимости человека от климата было широко распространено в Японии того времени. Цитируемый в книге Сига врач и литератор Татибана Нанкэй (1753–1805), например, отмечал: Япония — это остров–гора (симаяма). В этой стране — самые высокие горы в мире, которым нет равных на Западе. Эта страна окружена морями, которые глубже тех, которые имеются на Западе. Поскольку же свойства всего живого зависят от условий обитания (Сига Сигэтака 1995: 40), то отсюда легко сделать вывод, что и свойства японцев должны отличаться от свойств других народов. Так, часть японских врачей отвергала западную медицину на основании, что она не учитывает того обстоятельства, что европейцы и японцы обитают в разных условиях, а потому европейские методы терапии неприменимы по отношению к японцам.

В период Токугава доминирует конфуцианский взгляд на мир и природу. Этот взгляд предполагал, что Япония находится в центре мира, и это срединное положение предполагает отсутствие климатических крайностей любого рода. Поэтому мыслители конфуцианского толка вступали в открытую полемику с прежним (прежде всего буддийским) пониманием Японии как «маленькой страны». Так, ученый Нисикава Дзёкэн в своем трактате «Нихон суйдо рон» возмущается тем, что Японию уподобляют зернышкам проса. На это он приводит следующие возражения. Со ссылкой на мнение европейцев Нисикава Дзёкэн утверждает, что хотя Япония и меньше Индии или Китая, но среди расположенных в океане островных территорий острова Японии — самые большие, а потому нет никаких оснований уподоблять их зернышкам. Протяженность территории Японии в направлении с севера на юг велика, разнообразие климата («жары и холода») не имеет себе равных в мире, а потому она должна считаться страной большой.[1]

Своим изобретением и широким распространением в эпоху Мэйдзи термин «островная страна» обязан историку Кумэ Кунитакэ (1839–1931). Он совершил длительное путешествие в США и Европу в составе миссии Ивакуры (1871–1872 гг.). Его поразил тот факт, что Англия точно так же, как и Япония, является островной страной, но при этом сумела стать самой могущественной мировой державой и с помощью своего огромного флота осуществляет связи со всеми странами мира. А потому, заключал Кумэ Кунитакэ, для Японии тоже не существует ничего невозможного в том, чтобы превратиться в такую же державу. Именно такая «оптимистическая» трактовка термина «островная страна» господствовала в Японии конца XIX — начала XX в. Таким образом, Япония и Англия оказывались в одном понятийном поле, что способствовало и их политическому сближению (в 1902 г. между Японией и Англией был подписан союзный договор).

Сига Сигэтака не только унаследовал «оптимистическое» понимание «островной страны», но и сумел добавить в него свои смыслы: в Японии невероятное многообразие флоры и фауны, что понимается как несомненное достоинство. Не останавливаясь на достигнутом, автор преобразует «островную страну» в «островную империю» (сима тэйкоку, см.: Сига Сигэтака 1995: 317), что отвечало его геополитическим установкам. Однако в подсознании Сига (точно так же, как и в подсознании очень многих японцев) все–таки сохранялся «комплекс островитянина» по отношению к огромному материку. Он прорывается в именовании Японии «материковым островом» (тайрику сима), который когда–то составлял часть материка, но потом отделился от него (Там же: 325). Таким образом, географические познания Сига Сигэтака позволяли ему именовать Японию материком, хотя бы и бывшим. В глубине души японцы того времени горели поэтическим желанием избавиться от своей «островной» сущности, «примазаться» к материку и расшириться до состояния «материковости».

Одним из основных концептов дальневосточной натурфилософии был концепт «ци» (яп. ки) — энергия, пульсация которой обеспечивает все природные процессы. Сам термин «погода» (тэнки) буквально означает «небесное ки».

Известный конфуцианский ученый Фудзита Токо (1806–1855) в начале своего знаменитого стихотворения писал, что «великая ки–энергия Неба и Земли пряма и беспримесна, она собирается в божественной стране, прекрасным образом превращается в гору Фудзи, величественно пребывает тысячу осеней, изливается величественными потоками воды, охватывает восемь островов [то есть Японию]» (Там же). Далее Фудзита Токо переходит к социально–государственному аспекту «правильного» ки, которое проявляет себя в сыновней (дочерней) почтительности и верноподданичестве по отношению к императору, своим сиянием равному солнцу. Таким образом, наличие «правильного» ки одинаково благотворно воздействует как на природу, так и на социально–государственную сферу.