Плён сваіх шматгадовых росшукаў, які нарэшце ператварыўся ў кнігу, мы прысвячаем памяці герояў-змагароў “За вольнасць нашу і вашу”, “ценям Касцюшкі” [31].
Пачнем ад самых вытокаў Касцюшкаў-Сяхновіцкіх, пабачым, як да рэчышча старадаўняга роду будуць далучацца іншыя прытокі-сем’і, як пачнуць прырастаць да ствала радаводнага дрэва новыя важкія галіны, пакуль на адной з іх не з’явіцца постаць таго Касцюшкі, што “і род свой, і свае ўласнае імя ў Свеце ўславіў”.
Пачаткі роду Касюшкаў губляюцца ў глыбінях стагоддзяў.
Найпершыя, на жаль, вельмі нешматлікія дакументы, што сведчаць пра славуты род, захаваліся ў кнігах Літоўскай Метрыкі і адносяцца толькі да пачатку ХVІ стагоддзя.
Метрыка ўвогуле сталася асноўнаю, найбагацейшаю крыніцаю ведаў пра мінулае нашага краю. Менавіта дзякуючы ёй большасць паселішчаў Беларусі быццам выйшла з цемры гістарычнага нябыту. Упісаныя на старонкі афіцыйных справаводчых актаў, створаных пры велікакняскай канцылярыі, вёскі і гарады зажылі ўласным адметным жыццём, пачалі адлік сваёй пісьмовай гісторыі.
Міжволі невядомыя “хлапяты, што метрыкі перапісваюць” данеслі да нас і звесткі пра шматлікія роды, якія пакінулі след на беларускай зямлі. Сярод іншых сем’яў, некалі ўпершыню згаданых на старонках Метрыкі, мы знаходзім згадкі і пра Касцюшкаў-Сяхновіцкіх [32].
Каштоўнасць гэтых дакументаў нельга перабольшыць. Кожны з іх мае выключную важнасць, бо дазваляе па крупінках аднавіць згубленыя звёны ў генеалагічным ланцугу, які цягнецца да вяршыні роду — да Андрэя Тадэвуша Банавентуры Касцюшкі-Сяхновіцкага. А яшчэ — дапамагае акрэсліць родавыя і пазямельныя сувязі ягоных продкаў, “слаўных у міры, грозных на вайне”.
Асаблівае значэнне для ранняй гісторыі Касцюшкаў мае пастанова вялікага князя літоўскага ды караля польскага Жыгімонта І, складзеная 15 чэрвеня 1511 года ў Берасцейскім замку, якая называлася “Вырок князю Костентину Острозскому и князю Юрью Дубровицкому зъ бояры ихъ Степанскими, Костюшком Федоровичомъ и братьею его, которие, маючи под ними именья, то есть села Городец а Тотовичи и Вълюхчи, служити им не хотели” [33].
Пра гэты дакумент упершыню згадаў у ХІХ стагоддзі Адам Банецкі, але памылкова датаваў “вырок” 1512 годам, тую ж памылку следам за папярэднікам паўтарыў і Т. Корзан [34].
Будзе карысна цалкам прывесці тэкст велікакняскай пастановы, каб потым прааналізаваць яе:
«Жикгимонт, Божьею милостью король и велики князь.
Смотрели есмо того дела с паны радами нашими. Стояли перед нами очевисто, жаловали нам гетьман наш, староста Луцки, Браславъски и Веницки, маршалок Волынское земли, князь Костенътин Иванович Острозски, а князь Юрьи Иванович Дубровицки на Костюшка Федоровича и на его братью тым обычаем: што ж де они бояре звычные наши Степаньские; отцу их дал именье в Степани князь Юрии села, на имя Городец а Тотовичи а Вълюхчи, и он с того именья служил ему и по нем детем его; а тыми разы, как вже нам Степань достался, и они нам с тым именьем служити не хотят.
И Костюшко Федорович с братьею своею перед нами поведил: мы деи бояре не Степаньские, алде бояре есмо звычные Волынские, почонши от великого князя Витовъта; нижли отец наш, видячи ласку князя Юрьеву, и служил ему по доброи воли.
И князь Костентин и князь Юрьи послалися до всее земли Волынское, што ж они не Волынские бояре и з веку николи з Волынцы не служили, и под хоругвъю Волынскою не ставили.
И пан Богдан Гостъски, а князь Иван Путятич, а пан Петрушко Мушатич с ыными многими Волынъцы перед нами светъчили, што ж деи они бояре не Волыньские, Але Степаньские и николи з Волынцы не служивали и под хоруговъю Волынскою не стаивали, Але здавна служили к Степаню, посполь з бояры Степанскими.
Ино мы, того досмотревъшы с паны радами нашими суполъными и подлуг сведоцства тых панов Волыньских и теж их самых сознанья иж сами то знали, иж отец их и они сами князю Юрью и детем его служили, — в том есмо князя Костентина и князя Юрыя правых нашли и казали есмо Костюшку Федоровичу и его братьи с тым именьем, с селы, на имя з Городцом а с Тотовичи а Вълюхъчи, к Степаню служили, а естли бы они князю Констенътину и князю Юрью не хотели служити, и они маютъ, именье оставивши, прочь ехати, а князь Костенътин и князь Юрьи в ыменьи их вольни.
При том были: князь Воитех, бискуп Виленскии; воевода Виленскии, канцлер пан Миколаи Миколаевич; воевода Троцскии маршалок дворныи, пан Григоре Станиславович Остиковича; пан Троцкии, староста Жомоитъскии, пан Станислав Янович; воевода Полоцкии, пан Станислав Глебович; воевода Новгородскии, маръшалок пан Ян Янович Заберезынскии и иные панове рада».
Читать дальше