Константин Логинов - Традиционный жизненный цикл русских Водлозерья - обряды, обычаи и конфликты

Вечером того же дня к ней приезжали жених со сватами « на уговорку » – договариваться о дарах. Согласно исследованию Кузнецовой, (То же, с. 274), для их встречи невеста надевала парадный наряд (см. ниже) и садилась в большой угол на подушку. Собиралось много народу, приходила молодежь, а также соседи, в основном женщины. Когда появлялся жених, девушки и женщины хором исполняли причитание «Наставала туча темная». Жених здоровался с невестой за руку, а остальным кланялся. Всех угощали, за стол садились парами: жених рядом с невестой, шафера (два парня с его стороны) с шаферинами (двумя девушками с ее стороны). Пели песню «Как по садику, садику», девушки и парни ходили «со вьюном», плясали кадриль, лансье. Невеста причитывала, корила сватов, высказывая в их адрес в шутливой форме нелестные пожелания. На «уговорке» она дарила жениху еще один платок.

После отъезда гостей невеста переодевалась, садилась с подругами кроить и шить жениху нижнее белье (порты и рубаху), шить наволочки, вышивать закрайки полотенец « настилальников » и « образников », кисеты, подолы станушек, свадебную скатерть, подзоры к кровати и т. д. (НАКНЦ, ф. 1, оп. 50, д. 1135, л. 2, 6, 8–10 и др.). Подружки каждый вечер, а иногда и днем помогали ей вышивать и дошивать все, что требовалось. Одной только свекрови требовалось в подарок подготовить нижнюю (для тепла) сорочку и несколько верхних (надеваемых под сарафан) рубах с вышитыми подолами. Высота вышивки рубахи для свекрови должна была быть до трети высоты подола. В собственной свадебной рубашке невесты вышитыми должны были быть не только подол, но и оплечья (если рубаха была поликового типа), а также ворот и грудь. К исходу недели « коробейко », изготовляемый из долбленого ствола осины, должен был быть наполнен. Богатые невесты для хранения своего приданого имели покупные сундуки или продолговатые с закругленными краями покупные коробейки с откидной крышкой, запираемой на висячий замочек. Девушке-первенцу было несколько легче подготовить приданое, поскольку от родной матери она получала не только вышитое полотенце в числе почина своего приданого, но и « посаженую » (свадебную) скатерть, расшитую полихромными узорами, специальное полотенце с вышитыми или плетеными концами, служившее для украшения икон, а также икону, с которой мать сама выходила замуж.

Практически каждый день невеста была занята сбором помощи в виде денег в тех деревнях, в которые приезжала «с добровтом». На поднос, что несла невеста, клали бутылку водки и стопку. Каждый мужчина, который хотел помочь невесте деньгами, выпивал стопку водки и клал деньги на поднос. Водкой в старину при сборе помощи угощали только мужчин, а женщины могли лишь пригубить рюмку и снова поставить ее на поднос, положив на него деньги (НАКНЦ, ф. 1, оп. 6, д. 628, л. 20). Неженатым мужчинам водки не предлагали, хотя и они могли внести свою лепту в помощь невесте. Тех, кто клал на поднос щедро, девушки в своих песнях хвалили, а тех, кто бросал мелочь, – хулили.

За день до свадьбы, под вечер, невеста ездила с подругами к жениху на свадебную вечорку. В доме собиралась местная молодежь. Плясали под песни-« коротушки » (кадрильные) и под гармонь. Так же, как и на «уговорке», всех присутствующих угощали чаем и выпечкой. Если жених жил близко, то и у него в доме проводили вечорку. В канун свадьбы вечорка проводилась непременно в доме невесты, куда приезжал жених с многочисленными друзьями. После вечорки иногда устраивалась «невестина баня», в которую девушка шла со своими сестрами и подругами (НАКНЦ, ф. 1, оп. 50, д. 1135, л. 2). В бане невеста сидела в портах и рубахе, изготовленной для жениха, чтобы материя напиталась ее потом. Делалось это из суеверия – дескать, муж, надев на себя эту рубаху, станет крепче любить жену. Пот из рубахи и портов могли выжать в бочку с брусничной водой, чтобы поить ею женихову родню на свадьбе. Закончив манипуляции с портами и рубахой, невеста выплетала девичью косоплетку и дарила ее младшей сестре или подруге с надеждой, что ношение ее ленты поможет той в скорейшем замужестве. В эту ночь подруги по домам не расходились, оставались ночевать у невесты.

Жених в предсвадебную неделю тоже ездил по родне (« по породе »), приглашал тех, кому предстояло присутствовать на свадьбе в доме невесты, собирал помощь от родственников. Еще одной заботой жениха и его родителей было найти хорошего дружку к предстоящей свадьбе. О свадебном дружке водлозеры говорили, что он «жизнь жениха и невесты сдруживал » (НАКНЦ, ф. 1, оп. 50, д. 1135, л. 22). На роль дружки обычно приглашали родственника – брата жениха, крестного, дядю, а нередко и сельского колдуна, поскольку он должен был охранять свадьбу от «порчи». В. П. Кузнецова по поводу функции дружки в свадебном обряде сделала примечательный вывод: «Водлозерский дружка не был острословом и шутником, как, например, в деревнях на Купецком озере в том же Пудожском районе или в Заонежье… Дружка на Водлозере не был распорядителем и знатоком “свадебного порядка”. Главное, что он должен был сделать, – это « закрыть свадьбу » [25]. Сие означало исполнение охранительного магического действа, сопровождаемого чтением свадебного заговора – « отпуска » на жениха. Если дружка не был «знающим» человеком и выполнял эту роль формально, то за «отпуском» обращались к сильному колдуну… Отменным дружкой на Водлозере считали Тимофея Колеца из д. Пелгостров, поскольку тот умел хорошо «закрывать» свадьбы» (Кузнецова, 2001, с. 275). Заметим, что Тимофей Колец славился как один из самых сильных колдунов Водлозерья первой трети – середины XX в. Он был, безусловно, властной личностью. Большая часть быличек о колдунах в сборнике «Предания и былички Водлозерья» посвящена именно ему (Кузнецова, 1997, с. 105–114). Имя его в нашей работе встретится еще не раз. Отношение к Колецу у водлозеров было двойственным. Те, кому он приходился родней, отзывались о нем только положительно, поскольку он всегда им покровительствовал, никогда никого из родных и « родовы », т. е. свойственников, не обижал. В то же время в фольклоре Водлозерья он чаще всего выступал как злой колдун, которому приписывалась порча 40 водлозерских свадеб (АНПВ, № 2/73, л. 30). В любом случае В. П. Кузнецова верно отметила, что « закрывать » свадьбы он умел, как никто другой на Водлозере. Колдуна или умеющего «отпускать» свадьбы человека искала на предсвадебной неделе также и сторона невесты, чтобы уберечь ту от возможной порчи. В глубокую старину, по-видимому, перед свадьбой ставили в подполье дома невесты на третью ступеньку решето с подарками для домовых, чтобы они отпустили девушку на новое место жительства. Впоследствии этот обычай отразился в многочисленных быличках о том, как люди сами получали от домовых подарки (обычно отрезами материи), если одалживали домовым на время их свадьбы решето, квашню или поздравляли их со свадьбой на Пасху (Кузнецова, 1997, с. 86–88; ФА ИЯЛИ, № 3300/11). День свадьбы в Водлозерье расценивался в старину как наиболее вероятное время сведения счетов по конфликтам лично с женихом и невестой или же с их родственниками посредством наведения порчи, что создавало чрезвычайно нервозную обстановку для участников свадебных торжеств в день свадьбы.