Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

Воины Александра разбивают лагерь и оценивают сообщения пленных, по словам которых с той стороны стены стоят сорок тысяч человек, и всем им приказано защищать подступы к Персиде ценой жизни. Александр отклоняет предложение достичь Персеполя обходным путем, который потребует многодневного перехода. Его считают непобедимым, и эта слава, которая обычно парализовывала врага уже в начале сражения, что позволяло сберечь сотни и тысячи человеческих жизней, была сейчас поставлена на карту. Ариобарзан, сатрап Персиды, должен быть разбит! Нельзя ли обойти узкий горный проход и выйти персам в тыл? Допрашивают пленных, снова и снова допытываясь: возможно ли это? «Нет, невозможно», — следует ответ. Горы слева и справа от тропы покрыты густым дубовым подлеском, который сейчас занесен снегом и, значит, совершенно непроходим, особенно для вооруженных щитами, копьями и мечами воинов в тяжелых доспехах.

Затем (непредвиденная развязка запутанного дела!) появляется некий пастух, знаток местных дорог, который имеет обыкновение случайно оказывать влияние на ход мировой истории в древности, ведя одних солдат в тыл другим — или сознательно отправляя их на погибель. Самый известный, или точнее сказать пользующийся самой дурной славой, звался Эфиальтом: он в битве при Фермопилах подставил спартанцев под персидские кинжалы. Наш пастух остался безымянным. Известно лишь, что он был родом из Ликии, когда-то попал в персидский плен и владел греческим языком. Есть, сказал он, очень хорошая тропа, известная только ему, потому что он там, наверху, пасет своих коз.

Нужно ли, можно ли ему верить? Македонянам не остается ничего другого, если они хотят искупить тот позор, который испытали возле Персидских ворот. Александр снабжает своих лучших воинов трехдневным запасом провианта, приказывает день и ночь поддерживать в лагере сторожевой костер, чтобы сбить противника с толку, затем ночью отправляется в путь в уверенности, что доберется до 2250-метрового хребта Болсору. При ледяном восточном ветре с колючим снегом они, спотыкаясь, пробирались через подлесок, ползли вдоль крутых выступов, пока буквально не свалились в ущелье, которое было похоже на гигантскую ловушку. Неужели ликиец их предал? Некоторые хотели вцепиться ему в горло, но вот скалы расступаются возле водопада, и после двух дней и ночей солдаты стоят на гребне и видят вражеские форпосты. Александр чувствует такое облегчение, что вопреки всем правилам и условностям обнимает пастуха.

Звучит согласованный с Птолемеем сигнал трубы. Теперь македоняне наступают сверху и снизу, из долины. Неожиданность и быстрота, несомненный полководческий дар Александра снова играют решающую роль: когда персы увидели, что неприятель зашел к ним в тыл, началась паника. Ариобарзану с несколькими сотнями всадников удается прорваться к Персеполю. Однако отцы города закрыли перед сатрапом ворота. Они уже знали о победе Александра, и им показалось, что разумнее иметь дело с победителем, а не с побежденным. И здесь предательство было лишь вопросом времени.

Победитель не замедлил явиться и был беспрепятственно пропущен в город. То, что произошло в следующие недели, заставило правителей Персеполя усомниться в том, правильно ли они поступили, закрыв ворота перед Ариобарзаном, потому что оборона города, вероятно, имела бы менее катастрофические последствия, чем его сдача.

Двигаясь со стороны гор, Александр пересек цветущую равнину Марв-и-Дешт, и в сиянии восходящего солнца его взору предстала огромная, укрепленная двойным кольцом стены терраса, скальная платформа, на которой возвышались дворцы, своим великолепием превосходившие все, что он видел в Вавилоне и Сузах, затмившие даже Акрополь, который он однажды посетил. Уходящие в небо колонны, яркий блеск красок, величественность сооружения — все это заставило его замереть.

Впечатление могущества усилилось, когда он в тот же день поднялся по двухпролетной монументальной лестнице… на коне: сто ступеней были расположены таким образом, что всадник мог удобно по ним передвигаться. Он передал Буцефала конюху, прошел через ворота Всех стран с их крылатыми чудовищами и капителями в виде быков, пересек широкую площадь и остановился перед настоящим архитектурным чудом — тронным залом, называемым Ападана. Лестницы и стены были украшены рельефными фризами с изображением «бессмертных» (царских телохранителей) и сцен борьбы между львом, символом бога солнца, и быком, который воплощал силы тьмы. Один раз в году (так сообщили Александру) в Персеполь приходили посланцы всех подчиненных народов — их было двадцать три — и платили властителю дань.