Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

Там же, в Париже, находится наскальная надпись на вавилонском, эламском и персидском языках, — которую Дарий I велел выбить на камне: «Это — имена [народов], которые работали на строительстве дворца: мидийцы и египтяне ковали золото; ремесленники Сард резали слоновую кость; вавилоняне и ионийцы изготовили кирпич для стен; мидийцы и египтяне воздвигали высокие стены; люди из той страны, которую называют «горной» [Ливан], отделывали башни. Я говорю: все, что Я делал в Сузах, делал Я по приказу Ахурамазды, бога. Да защитит меня Ахурамазда от всякого врага с моим народом и с моим отцом и с моей страной».

Когда в конце 331 года до н. э. Александр покинул Сузы и двинулся дальше, война показала ему свой отвратительный лик. То, что он увидел, заставило его содрогнуться, и царь молчал, когда воины упрекали его в том, что он пытался ввести их в заблуждение, говоря о персах как о людях воспитанных и культурных. Но при этом они вели себя как кровожадные, мерзкие, жестокие варвары.

«…Потому что им встретились восемьсот греков; когда их поймали, то в наказание искалечили каждому одну из частей тела. Они умоляли царя защитить их от дальнейших жестокостей врага. Им была предоставлена возможность вернуться на родину, но они хотели получить землю и остаться, чтобы по возвращении домой не вызывать у родственников своим видом вместо радости стыд и отвращение», — свидетельствовал Помпей Трог.

У одних была отрублена рука, у других — раздавлена нога, у третьих — отрезаны носы и уши или выжжено клеймо на лбу; самые несчастные искали дорогу с помощью палки, потому что их ослепили.

Все требовали от своего полководца решительных действий: преследовать виновника этих злодеяний, Дария, задержать его и подвергнуть справедливому наказанию. «Царь царей» с уцелевшей частью своего войска отошел в Мидию — труднодоступную область на северо-западе современного Ирана. Александр же хотел как можно быстрее двинуться в Перейду, в истинные земли мировой империи персов, к окутанным легендами, известным народам Средиземноморья городам Персеполь и Пасаргады, расположенным на мощном высокогорном плато, окруженном горными массивами высотой от четырех до пяти тысяч метров. Здесь за двести лет до его похода индоевропейские пришельцы завоевали господство над Ираном под защитой и с благословения их высшего бога Ахурамазды, который являлся воплощением света и держал в страхе демона тьмы Аримана. Эта страна Парса [13] Парса (совр. Фарс) — то же, что и Персида; высокогорная область Ирана ( прим. ред .). была райски прекрасна, в чем письменно признался Дарий I, это была страна благородных лошадей и настоящих мужчин, и она не боялась никаких врагов. Если Сузы были административным центром, «головой» мировой империи, то Персеполь был ее сердцем. «Царь Азии» — этот титул пожаловали Александру вавилоняне, но он ничего не стоил, пока не покорилась Персида.

Путь туда был более опасным, чем предполагали. Уксии, одно из трех горных племен, которые никогда и никем не были покорены, которым сами Великие цари платили дань, когда хотели проехать через их земли, стали на пути у македонян и потребовали двойную плату за проход по их территории. Эту дань можно было легко уплатить из сокровищ Суз, но тем самым создать прецедент, на который ссылались бы другие племена. В неожиданной ночной атаке уксии были вытеснены, и если им и было разрешено остаться в своих селениях, то лишь благодаря заступничеству царицы Сизигамбес. Вместо того чтобы платить самому, Гарпал потребовал плату с горцев. Так как у них не было никаких денег, он удовлетворился поставкой 30.000 овец, 300 вьючных животных, 100 лошадей.

Подобные победы Александр одерживал мимоходом. Это изменилось после того, как Парменион с половиной войска и с постепенно увеличивающимся обозом свернул на большую царскую дорогу, а он оказался со своими легкими отрядами перед Персидскими воротами. Ему сообщили, что отсюда можно было гораздо быстрее, нежели по царской дороге, дойти до Персеполя, а это было необходимо, чтобы успеть захватить сокровищницы.

И снова разведка оказывается «ахиллесовой пятой» македонского войска. В узком горном проходе совершенно неподготовленные отряды натолкнулись на сооруженную из гранитных блоков стену, которая закрывала перевал и казалась непреодолимой преградой. Попытка штурмовать ее бесславно заканчивается под лавинами камней, которые персы с грохотом сбрасывают с высоты; одновременно македонян осыпает град стрел. Трубы трубят отход, больше похожий на позорное отступление, потому что павшие должны остаться лежать непогребенными.