Зигфрид Фишер-Фабиан - Александр Великий. Мечта о братстве народов

На главном рельефе все они были легко узнаваемы, изображенные в своей национальной одежде и с тем, что принесли или привели: парфяне с верблюдом, египтяне со своими быками, скифы в остроконечных шапках с — конями, эфиопы — со слоновыми бивнями и жирафом, индийцы — корзинами на плечах, лидийцы — с пурпурным материалом, ассирийцы — с зубрами, сомалийцы с баранами, арахозийцы — с серебряными чашами, арабы — с благовониями. Вдруг послышались громкие возгласы удивления: македоняне узнали на фризе… себя в полном боевом вооружении, переданном во всех подробностях. В веренице данников были также и греки: они несли шерсть.

Между тем бематисты шагами измерили Ападану, периметр которой равнялся 112 метрам (согласно современной метрической системе). Они насчитали 72 колонны высотой 18 метров каждая, которые держали перекрытия из кедровых балок. Соседний дворец Дария представлял собой в плане квадрат 45 на 45 метров и был украшен 100 колоннами. Весь ансамбль с тронным залом, дворцом Дария, дворцом Ксеркса, Стоколонным залом, трипилоном, святилищем, сокровищницей, жилым помещением для служителей, дворцовой кухней, библиотекой, гаремом, конюшней и казармами был «вписан» в квадрат со стороной, равной 400 метрам. Считал ли Александр увиденное прекрасным с точки зрения греческих канонов: благородным в пропорциях, гармоничным по композиции, эстетически совершенным? Или все это было для него лишь помпезным, гигантским, монументальным сооружением? Этот македонянин обладал утонченным пониманием искусства. Его симпатии в первую очередь принадлежали храму Артемиды в Эфесе, храму Афины в Приене (который он открывал), Парфенону, храму Зевса в Олимпии.

Тем не менее архитекторы и инженеры придворного лагеря испытали удивление и растерянность при мысли о той технике, которую должны были использовать персы на строительстве Ападаны — она и сегодня вызывает восхищение специалистов. Двадцатипятиметровой высоты потолок зала является самой сложной и дорогостоящей конструкцией, которая когда-либо была возведена на Востоке. Чтобы нести груз в 85 тонн, потребовалось изобрести седловидную капитель, на которой лежала трехчастная балка, что также явилось новым принципом, потому что даже самые могучие кедры не могли служить самостоятельными несущими балками нужной высоты и ширины. Итак, на. седловидную капитель клали три балки шириной 0,7 метра и высотой 1,04 метра каждая. На практике это означало следующее (здесь мы используем исследования Лео Трюмпельмана): для каждой отдельной несущей балки тронного зала нужно было найти примерно 400-летний кедр, свалить его, неимоверными усилиями подтащить к строительной площадке, и «все это тогда, когда уже давно были разграблены леса Ливана и Таврии для потребностей людей того времени». Уничтожение окружающей среды имеет 2300-летнюю историю. Ничто не ново под луной — это знал пророк Соломон.

В Персеполе Александру пришлось впервые столкнуться с недовольством, которое начали выражать его солдаты. Они, как передали воины через своих представителей, прошли десятки тысяч стадиев, одержали славные победы, но их храбрость и готовность пожертвовать собой не были вознаграждены подобающим образом. В том, что, по обычаям войны, полагается армии, завоевавшей город, им было отказано. Ни одного дворца им не разрешалось коснуться в богатом Вавилоне, ни одного дома — в полных великолепия Сузах, не говоря уже о городах ионийского побережья Малой Азии.

Царь знал, что они имели в виду, и ему было, нетрудно пойти им навстречу. Персеполь — так объявил он перед своим штабом — из всех городов Персиды больше всех достоин ненависти, ибо является очагом всех направленных против Греции злодеяний: здесь обсуждались планы нападения на Элладу, здесь было решено порабощать греков, где бы они ни жили. Этот город заслуживал самой жестокой кары. Но ведь жители добровольно открыли ворота, — напомнил кто-то. Это не имело значения. Он отменил запрет на грабежи. Ему не оставалось ничего другого.

В следующие дни произошло то, что стало в античности ужасным, но неизбежным ритуалом, следовавшим после завоевания укрепленных городов. Солдатня врывалась в дома, грабила их, забивала до смерти всех сопротивлявшихся, а заодно и тех, кто не мог сопротивляться, бросала в жилища факелы, равнодушно смотрела на то, как женщины вместе со своими детьми бросались с крыш, предпочитая смерть рабству.

Особенно свирепствовали фракийцы, агриане, иллирийцы, но и греки с македонянами не слишком отличались от тех, кого сами же называли варварами, а иногда и превосходили их в жестокости. Когда они в споре за добычу стали хватать друг друга за горло, царь положил конец кровавым бесчинствам.