Михаил Хлебников - Союз и Довлатов (подробно и приблизительно) [litres]

Я познакомился с Бродским в 1962 году, в том же году, когда я начал работать в журнале «Костер». Тогда Бродский пришел ко мне в поисках какого-нибудь литературного заработка. И довольно успешно, к моему удивлению, мне и моим коллегам в журнале удалось убедить наше деятельное начальство опубликовать стихи Бродского уже в ноябрьском номере «Костра» в 1962 году, было опубликовано его прелестное стихотворение, поэма практически, «Баллада о маленьком буксире».

Публикация молодого поэта не принесла неприятностей. Лосев медленно, но уверенно рос в должностях, заняв в итоге место руководителя массового отдела «Костра». Помимо службы в журнале и сочинения пьес, со временем Лосев все больше внимания уделяет взрослой поэзии. Его стихи получили известность в узких кругах. Печатать их в официальных изданиях Лосев не спешил. Довлатов видел в Лосеве состоявшегося литератора. Наверное, ему казалось солидным и основательным такое спокойное разделение двух сфер. Мрачноватый, немногословный Лосев хорошо выпивал, но не перешагивал черты, за которой начинался классический алкоголизм. Довлатов мог и в этом видеть признаки профессиональной состоятельности, умение ограничивать слепые порывы страстей. Из воспоминаний Льва Лосева:

Я был всего на четыре года старше, но тогда мы были молоды, и такая разница казалась большой. С самого начала Сережа стал ко мне относиться с подчеркнутой почтительностью. Я был для него если не ментором, то старшим товарищем: он, например, мог спрашивать у меня советов (житейских или литературных), которых я ему дать не мог, в чем честно признавался.

Лосев взял шефство над начинающим драматургом. В этом он проявлял присущую ему строгость, используя проверенные временем методы стимуляции творческой работы. Из октябрьского письма Довлатова Тамаре Зибуновой:

Кажется, неплохо выправил пьесу. Леше понравилось. Он опять со мной ласков, приносит из буфета кексы.

Есть в этом что-то по-хорошему пионерское. К сожалению, пьеса, как мы знаем, так и не пошла. Финансовое положение Довлатова стремительно ухудшалось. Из июльского письма Тамаре Зибуновой:

Ты спрашиваешь, зарабатываю ли я на хлеб. Дела обстоят так. Вот уже четыре месяца мой средний заработок – 30–40 рублей. Мать дает на папиросы и на транспорт. И немного подкармливает. Все эти месяцы я занимал, где только можно. И вот образовался долг – 250 рублей по пятеркам и десяткам.

В августе Довлатов на короткий срок приезжает в Таллин. Восьмого августа у него рождается дочь, которую назвали Александрой. Писатель официально признает ее своим ребенком с соответствующим оформлением документов.

Неожиданно рождение дочери «рифмуется» с благоприятным поворотом в жизни писателя. Осенью сотрудница «Костра» Галина Георге-Осинская уходит в декретный отпуск. В журнале появляется вакансия временного сотрудника – редактора в отдел прозы. В этом отделе работал хорошо нам знакомый Валерий Воскобойников. Вместе с Лосевым он отправляется к редактору «Костра» – Святославу Сахарнову, который, поддавшись на уговоры, принимает на работу Довлатова. Жизнь приобретает некоторые разумные черты.

О работе в журнале мы еще поговорим, а теперь еще одна короткая цитата из очередного письма Тамаре Зибуновой от 22 октября:

Игорь Ефимов очень мрачный.

В чем причины такого настроения? Особых поводов для грусти не было. Напротив. Год 1975-й для Ефимова выдался весьма успешным. Можно сказать, урожайным. Во-первых, выходит его очередная детская книга: «Пурга над „Карточным домиком"». В журнальном варианте она была напечатана как раз в «Костре» в первых четырех номерах за 1974 год. При этом тираж новой книги составлял приятное круглое число – сто тысяч экземпляров. На этот раз Ефимов пробует себя в научно-фантастическом жанре. Ребята из интерната отправились на новогоднюю лыжную прогулку. В дружную сплоченную компанию Димона, Лавруши и Стеши затесался хронический неудачник и прилипала Коля Ешкилев – он же Киля:

Если в траве где-нибудь притаивался осколок стекла, он обязательно напарывался на него босой ногой. Если мосткам через ручей приходило время сломаться, они ждали именно того момента, когда Киля ступит на них. Стоило ему выйти в чистой рубашке, как пролетающая сорока капала точнехонько на отутюженный воротник. Наконец, единственный раз, когда он решился принять участие в обычном развлечении своих одноклассников и сбросить из окна третьего этажа бумажную «бомбу» с водой, она взорвалась во дворе интерната прямо у ног проходившего Алексея Федотовича, директора.