Иван Оченков - Царь [СИ]

— Я здесь, ваше величество, — шепотом сказали кусты совсем рядом со мной.

— Тьфу ты, чуть не напугал! — отозвался я так же шепотом, — все готово?

— Так есть, — ответил Михальский, покидая свое убежище.

В просыпающемся польском лагере слышался шум. Одни ругали нерадивых слуг, другие седлали лошадей, третьи готовили еду. Над речушкой клубился густой туман, скрывавший до поры готовившихся к атаке стрельцов и драгун.

— И впрямь туманы здесь по утрам, — удовлетворенно заметил я.

— Оттого здешние места так и называют: "Тумановкой", — пояснил Корнилий.

— И откуда ты все знаешь?

— Так бывал я тут, — пожал плечами бывший лисовчик.

— Что-то подрывники кота за хвост тянут.

— Может, запал не сработал, или порох отсырел?

— Вполне вероятно, — вздохнул я. — Все впопыхах, на коленке. Вот вернусь в Москву, озадачу этого мастера мины делать. Как его?

— Исаева.

— Во-во.

— Давно пора.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что у вашего величества довольно занятий помимо изготовления мин. Вы давно могли найти какого-нибудь мастера, да и обучить его этим хитростям.

— Но-но! — строго посмотрел я на своего телохранителя. — Царя поучаешь?

— Вы же знаете, что я прав.

— Ни черта ты не прав, — скорее из упрямства возразил я. — Научить наука нехитрая, а если он перебежит, как…

— Как я?

— Казимеж, ну что ты мне мозги крутишь? Ты совсем другое дело! Ладно, заканчиваем эти разговоры, надо начинать.

— И вправду, — согласился Михальский, услыхав, как гулко стучат копыта по бревнам моста, — кажется, они начали переправу.

Грянувший в этот момент взрыв, разорвал в клочья благостное утреннее спокойствие. Испуганные крики, пронзительное ржание лошадей, вопли раненых перемешались в какую-то яростную какофонию звуков. Однако это было только начало. Стрельцы, подобравшиеся в тумане довольно близко к противнику, бросились в атаку. Стянутые цепями возы стали бы серьезным препятствием для них, если бы гарнизон вагенбурга оказался готов к их нападению. Но внимание защитников в первый момент оказалось прикованным к взлетевшему на воздух мосту, а потом стало поздно. Атакующие подтащили к заграждению бревенчатые мостки и, приставив их к возам, в мгновение ока прорвались внутрь лагеря. Пока одни из них, остервенело лезли вперед, сметая своими ужасными топорами все на своем пути, другие поддерживали своих товарищей залпами из мушкетов. Первой, не выдержав этого зрелища, побежала выбранецкая пехота. Набранные в нее обычные мужики, кое-как экипированные и вооруженные, оказались не готовы к бою с таким противником. Побросав оружие, они с дикими криками бросились к реке в попытке прорваться к стоящим на другом берегу основным силам. Добежав до крутого спуска, они с разбега прыгали вниз, ломая ноги, а иногда и шеи. Затаптывая в панике друг друга и оглашая все вокруг себя паническими криками. В отличие от них, венгерские наемники сохранили присутствие духа и оказали достойное сопротивление. Беда была лишь в том, что пики в тесноте боя оказались крайне неудобным оружием, а мушкеты не заряжены. Тем не менее, венгры ожесточенно дрались шпагами, алебардами, обломками пик и вообще всем что под руку попадется. Что касается валахов и казаков, то часть из них побежали вместе с пехотинцами. А другие, напротив, стали плечом к плечу со своими товарищами и попытались дать отпор.

Практически одновременно началась атака и с другой стороны. Федор Панин в первый раз вел своих драгун в настоящую атаку. Все было совсем не так, как на учениях, но, тем не менее, они его не подвели. В отличие от стрельцов, подобравшихся к вражескому лагерю почти вплотную, им предстояло пересечь довольно большое расстояние по открытой местности. Быстро миновав его в конном строю, русские спешились и завязали перестрелку с противником. Тем временем, приданные им конные артиллеристы уже разворачивали свои пушки. Дав залп практически в упор, они сразу же разбили ядрами один из возов, проложив дорогу атакующим. Кинувшись в образовавшийся проход, драгуны быстро им овладели и продолжили наступление. Лишенные тяжелых доспехов, они быстро двигались. Добравшись до врага, русские сначала стреляли, а потом, засунув в дула своих легких ружей длинные кинжалы, кололи получившимся таким образом оружием. Скоро весь польский лагерь представлял собой арену ожесточенной схватки. Теснимый с одной стороны стрельцами, а с другой драгунами, противник шаг за шагом отступал. Наконец, самые сообразительные поняли, что удержать вагенбург все равно не получится, и, вскочив на коней, попытались прорваться. Правда, в отличие от запаниковавших пехотинцев, они не стали ломиться к превратившейся в западню реке, а рванулись вперед, надеясь выскочить в чистое поле. И тут на них обрушился последний удар. Развернувшиеся лавой рейтары Никиты Вельяминова охватили широкой дугой ищущих спасения и безжалостно вырубили в жаркой схватке.