Иван Оченков - Царь [СИ]

На другом берегу взрыв моста поначалу вызвал недоумение, а затем и панику. Правда, здесь Ходкевич с помощью своих офицеров быстро навел порядок. Затрубили трубы, загремели литавры и поспешно одевшиеся, и вооружившиеся воины принялись занимать свои места в строю. Плечо к плечу, стремя к стремени, хоругвь к хоругви. Быстрее всех были готовы немецкие и венгерские наемники, затем подтянулись успевшие надеть доспехи крылатые гусары и панцирные казаки. Магнатские отряды, тоже были готовы довольно быстро, а вот некоторые перебравшие с вечера шляхтичи еще долго бегали по лагерю с выпученными от ужаса глазами.

— Что будем делать? — почти прокричал Владислав гетману. — Надо же послать нашим помощь!

— Сохраняйте спокойствие, — огрызнулся тот. — Сейчас мы восстановим мост, и Мекленбургский дьявол пожалеет, что все это затеял!

— Но как?

Ходкевич не удостоил его ответом и лишь показал, на толпу слуг и жолнежей спешивших к мосту с топорами, срубленными тут же стволами деревьев и даже с частями разобранных возов. Спасшихся с того берега беглецов, тоже посылали туда же вразумив предварительно парой тумаков или плетей.

— Пан королевич, — непонятно откуда выскочил Карнковский. — Пан королевич, я нигде не могу найти Агнешку. Скажите ради святой девы Марии, что она с вами!

— Боюсь, мне нечем вас утешить, — холодно отозвался Владислав. — Ее нет со мной.

— Боже! Куда же делась моя бедная девочка?

— Я видел как она… — начал было Казановский.

— Помолчите, пан Адам, — решительно прервал его королевич. — Не стоит давать несчастному отцу надежд могущих не оправдаться!

— Что? Где вы видели ее? — закричал старый шляхтич как безумный. — Где моя Агнешка!

— Боюсь, она на той стороне.

— Умоляю, спасите ее!

— Мы сделаем все, что сможем, — отмахнулся Владислав. — А сейчас не мешайте нам.

Ходкевич одобрительно посмотрел на него и приказал жолнежам оттащить плачущего старика. Но едва те схватили обмякшего шляхтича под руки, на другом берегу раздался глухой звук и над головами собравшихся прошелестело ядро. Туман уже почти рассеялся, и стало видно, как на другом берегу московиты устанавливают пушки.

— Проклятье, — скрипнул зубами гетман. — Опять этот герцог обставил меня! Эй, прикажите подвезти пушки.

Однако, пока его приказ выполнялся, несколько ядер успели проложить просеки в рядах польских воинов. Скрепя сердце, Ходкевич скомандовал им отойти, но тут же последовал новый сюрприз. Как только они удались на достаточное расстояние, на противоположном берегу появились стрельцы и принялись расстреливать импровизированных саперов из своих мушкетов.

Тем временем, повинуясь приказу гетмана, артиллеристы пытались установить свои пушки для стрельбы по вражескому берегу. Проклятые московиты, разумеется, заметили их и тут же перенесли огонь на своих польских коллег. Одно из посланных ими ядер ударило прямо в конскую упряжку, разметав в разные стороны несчастных животных. Другое разломало колесо, у большого орудия выведя его, таким образом, из строя. Еще одно едва не оторвало голову у французского инженера, командовавшего артиллерией. Однако воинственный галл, нимало не смутившись этим происшествием, только захохотал и бросился наводить доставленную, наконец, к месту боя пушку.

— Не будь я де Мар, если не отплачу московитам ответной любезностью! — азартно закричал он и вжал фитиль в затравку.

Пушечное жерло с грохотом извергло из себя ядро, никуда, впрочем, не попавшее.

— Похоже, здесь пройти нам не удастся, — заявил Владислав, мрачно наблюдавший за перестрелкой. — По крайней мере, не сегодня.

— Отчего вы так думаете? — всполошился стоящий рядом Казановский.

— Разве вы не заметили, что пушки герцога бьют дальше и точнее наших? Не представляю, в чем тут дело, но факт налицо.

— Но наши, кажется, больше, — неуверенно возразил пан Адам.

— И тяжелее, а потому их куда сложнее передвигать по полю боя.

— В пятнадцати верстах отсюда есть брод, — вмешался в их разговор Ходкевич. — Я уже послал туда отряд кавалерии.

— Пятнадцать, да еще пятнадцать будет тридцать, — проявил математические способности фаворит королевича. — Глядишь, к вечеру и доберутся.

— Не думаю, что Иоганн Альбрехт станет ждать нас, — вздохнул Владислав. — Похоже, что он уже сделал все, что хотел.

— Боюсь, что вы правы.

Понаблюдав за польскими маневрами в подзорную трубу, я с досадой отставил капризную оптику. Видимость в нее была откровенно неважной. То, что поляки перегруппируются и подтянут артиллерию, было ясно и так. Их пушкари, похоже, знали свое дело не хуже наших, и тяжелые каменные ядра пролетали все ближе.