Владимир Михайлов - Ночь черного хрусталя

Она заливалась, будто не было страхов, пещер, грязной реки, заваленной дороги, стертых ног. Может быть, и было в ее смехе что-то от истерики, но все же главным оставалось веселье.

- Да в чем дело? - Милов уже готов был обидеться.

- Галстук, Дан, ваш галстук! Где вы ухитрились откопать такой шедевр?

Галстук у Милова, теперь уже хорошо видный в глубоком вырезе свитера, был и на самом деле выдающимся: шириной в лопату - таких давно уже никто не носил - он бросался в глаза еще и редкой до безвкусия расцветкой - громадными красными розами, зелеными листьями, а над ними - райской птицей всех цветов радуги…

- Это у вас там делают такие? Снимите, Дан, ради Бога, иначе я просто не выживу - смех убьет меня!

- Ни за что! - сказал Милов торжественно. У него и в самом деле были причины не снимать эту часть экипировки - до поры до времени во всяком случае. - И не просите: я дал обет носить его, и не могу от этого отказаться. Проиграл пари, понимаете?

Пари - дело святое, это Ева знала. И, отсмеявшись, уступила. Встала, прошла два шага, вернулась.

- Что же, вполне приемлемо. Спасибо, Дан. Хотя если вы ждете, что теперь я понесу вас на руках, то не надейтесь напрасно: и не подумаю.

- Если вы готовы, доктор, то идемте, - поторопил Граве. - Мне кажется, мы теряем очень много времени.

- А вот мне кажется, нужно еще помедлить, - неожиданно возразил Милов. - Там, впереди, по-моему, автобусный павильончик еще не разгромили: вот давайте посидим там и немного подумаем.

- О чем думать? - не понял Граве. - Пора домой!

- Да вот хотя бы об этом, - Милов повел рукой вокруг. - О том, что все это должно означать. Или вы по-прежнему думаете, что это не более чем капустный бунт?

- Что бы это ни было - надо спешить.

- А я вот так не думаю. Знаете, господин Граве, мне не раз случалось прыгать в холодную воду, но я предпочитал не делать этого с завязанными глазами.

- Но ведь гораздо проще узнать обо всем в городе, вам не кажется?

- Прежде еще нужно туда попасть. И я не уверен, что это будет просто. Уже не говорю о том, что мне-то в город не нужно, наоборот, мой путь - в Центр. Но вот понять происходящее нужно в любом случае. Сюрпризы хороши в день рождения, но не сейчас. И если мы не постараемся понять, с чем можем столкнуться, нам может прийтись солоно.

- Дан прав, - сказала Ева. - Соглашайтесь, Граве.

Граве еще поколебался - видимо, всякая задержка сейчас вызывала у него даже не досаду, а просто злость. Но шагать дальше одному, надо думать, улыбалось ему еще меньше.

- Хорошо, - буркнул он наконец. - Но сделайте одолжение, думайте быстрее. Только почему для этого надо забираться в будку?

- Дорога, может быть, просматривается, - сказал Милов, - и движущийся предмет легче заметить. Если же мы сосредоточимся только на наблюдении…

- Ну хорошо, хорошо. Идемте.

До павильончика дошли без приключений. Скамья в нем сохранилась - была она каменной; только урна для мусора оказалась перевернутой и откатилась в сторону. Они сели.

- Очень уютно, - сказала Ева. - Ну, Дан, начинайте. И постарайтесь успокоить нас, потому что от вида этой дороги мне хочется плакать.

- Согласен, - сказал Милов. - Поделюсь своими мыслями. Нет, тут не вспышка фермерского гнева. Тут что-то куда более серьезное. Господин Граве, вы - местный житель, вы лучше знаете свою страну, чем, вероятно, Ева, и во всяком случае, чем я. Что, по-вашему, могло произойти? Внешне это напоминает некий эмоциональный взрыв, причем тут действовали не одиночки, но масса: даже банде хулиганов сотворить такое не под силу, по-моему, за всем этим чувствуется какая-то организация. Тут творилось не просто бесчинство. Вы обратили внимание? Ни одно деревце не сломано, не ободрано, ни один куст не помят, хотя вдоль дороги их вон сколько; только изделия рук человеческих, и тоже не всякие, но, как мне кажется, в основном плоды современного развитого производства. Я насчитал восемь электрических утюгов - и ни одного простого, полдюжины разбитых стиральных автоматов - и ни одного корыта…

- Да их наверняка давно уже не осталось! - сказала Ева.

- Может быть. Но вот журналы на дороге нам попадались только связанные с техникой, а не, скажем, с порнографией…

- У нас нет таких, - хмуро сказал Граве.

- Я чувствую, это звучит неубедительно - но дело в том, что я стараюсь перевести на язык доказательств то, что ощущаю интуитивно… Хорошо, не стану доказывать, скажу только о моих выводах. Я не очень хорошо разбираюсь в намурском и совсем не знаю фромского; однако, мне кажется, и журналы, и газеты - обрывки их - попадались тут на обоих языках. Если бы не это, я предположил бы, что речь идет о национальном конфликте: по слухам, между намурами и фромами вовсе не всегда царят мир и согласие…