Маргарита Рютова-Кемоклидзе - Квантовый возраст

Туполева арестовали в КОСОСе, в его собственном кабинете. И вряд ли те трое, которые вошли в 11 часов ночи в кабинет главного конструктора, подозревали, что именем арестанта, которого они вывели уже за полночь на улицу, и будет называться эта улица. Наверное, довелось летать им на самолетах Ту. Наверное, довелось летать на разных Ту и тем, кто распоряжался, и тем, кто допрашивал, и тем, кто зарешечивал все восьмиэтажное здание КОСОСа. А может быть, и не довелось.

Меньше года потребовалось властям, чтобы затянуть здание изнутри решетками, оборудовать восьмой этаж под тюремную администрацию № 29, устроить седьмой этаж под спальни арестантов, шестой — под столовую, посадить в кабинет Туполева на третьем этаже нового начальника — полковника НКВД Кутепова, бывшего слесаря-электрика, крышу превратить в «обезьянник» — место для арестантских прогулок, вернуть в ОКБ вольнонаемный штат и, наконец, собрать здесь главный мозговой центр, теперь уже в виде арестантов.

Они прибывали сюда из разных мест: из Болшева и Тушина, из тюрем и лагерей. И одеты они были по-разному: одни были уже в синем летном комбинезоне, другие — в тюремной пижаме, а то и в чехле от матраса в сине-белую полоску вместо пальто и в опорках от валенок. Потом их всех одели в синие летные комбинезоны, каждому выделили койку, покрытую байковым одеялом. В столовой стояли столики на четыре человека, покрытые белыми скатертями. Иногда на столиках появлялись цветы. После тюремных конвертов, таежных лагерей и этапов во все это не верилось. И потом, большинство арестантов, а их здесь было больше полутораста человек, были бывшими сотрудниками по ЦАГИ, многие были друзьями. Оторванные от работы, прошедшие через нелегкие испытания, они вдруг снова оказались вместе и снова могли заниматься работой, своей работой, которая была их жизнью. Основной персонал техников, лаборантов, чертежников — словом, всех, кто связан с кропотливой работой огромного конструкторского бюро, был практически прежним. Только теперь в отличие от арестантов они назывались вольняшками — вольнонаемными служащими.

Кроме ведущих авиационников, здесь собрали физиков, математиков, специалистов других областей, от которых мог быть прок. Так попали сюда и чистый физик-теоретик, участник семинара Эренфеста в Петрограде Юрий Александрович Крутков, Петр Александрович Вальтер, математик, Карл Сциллард, венгерский математик, Александр Иванович Некрасов, механик и гидродинамик, Роберт Бартини, авиаконструктор, в равной степени считавший себя физиком и математиком, и Румер Юрий Борисович. Все они были близкими друзьями. Юрий Борисович был среди них самый молодой. Александр Иванович Некрасов, член-корреспондент с 1932 г., пострадавший как американский шпион (его арестовали сразу по возвращении из Соединенных Штатов, где он был в командировке, попал там под машину и пробыл некоторое время в больнице), был в момент ареста заместителем начальника ЦАГИ. С ним и начал работу Юрий Борисович в КОСОСе. В 1945 г. вышла в Гостехтеориздате монография Некрасова и Румера «Теория крыла в нестационарном потоке». В 1952 г. Некрасов получил за эти работы Сталинскую премию. Румер в премии не фигурировал, он в это время был еще бесправным. Но Александр Иванович написал Румеру о премии и просил разрешения прислать ему часть денег, подчеркивая при этом «причитающуюся Вам», но Румер отказался.

Крутков и Петр Александрович Вальтер были членкорами «одного помета» (выражение Пруткова) — избрания 1933 г. Того же «помета» был Туполев. Крутков был одним из немногих, кто в заключении изменился. Время от времени он становился прежним — веселым и остроумным, почти беспечным, но ненадолго. Как и все, он работал очень много. Его глубоко посаженные глаза под огромным тяжелым лбом, казалось, ушли еще дальше. Он реже всех ходил гулять в «обезьянник». «Я никогда не любил Москву, — говорил он, — а уж когда она за решеткой, то совсем тошно по ней гулять». А как любил Москву Румер! Его-то тянуло на крышу «погулять по Москве», как говорил Крутков. Он только пытался удержать себя от западного края крыши. Оттуда, с западной стороны, видна была вся Маросейка, церковь Косьмы и Дамиана и те самые угодья лютеранской церкви, которые располагались напротив доходного дома Егоровых, где он родился и вырос.

С Вальтером Юрий Борисович начиная с КОСОСа прошел вместе практически все годы заключения. При нем, еще в заключении, Вальтер умер. Это случилось в 1947 г. Петр Александрович Вальтер умер от истощения, тогда они все были на грани, голодной смерти.