Анатолий Ахутин - История принципов физического эксперимента от античности до XVII века

Сам Архимед часто употребляет выражения и или и как синонимы . Эта синонимия , Может быть, лучше всего свидетельствует о том, насколько свободным был переход от статического представления к кинематическому и обратно.

79 При этом используются методы математического атомизма. См.: С. Я. Лурье. Цит. соч., с. 64. См. также: Архимед. Сочинения, с. 131.

80 В. С. Библер. Цит. соч., с. 191.

81 См. прим. 64 к первой главе.

82 Аристотель. Физика, IV, 4, 212а(64).

83 Там же, IV, 8, 216а (73).

84 Там же, IV, 9 (73—75).

85 Цит. по кн.: Античная география. М., 1953, с. 69.

86 Как считают Дильс, Таннери и некоторые другие, Герон жил в I или начале II в. н.э. Историю вопроса можно найти во вступительной статье Вильгельма Шмидта к немецкому изданию сочинений Герона: Herons von Alexandria . Druckwerke und Automatentheater. Griechisch und deutschHrsg. von W. Schmidt. Leipzig, 1899. Шмидт, в частности, считает, что создание «Механики» Героном следует датировать 51 г. н.э. ( terminus post quem ). В нашей работе мы пользовались русским переводом «Механики» И. Н. Веселовского, который позволил нам ознакомиться с текстом, за что мы выражаем ему глубокую признательность. В ссылках мы ограничиваемся указанием книги и главы, следуя обычному подразделению, принятому, например, в издании Шмидта.

87 Такой теоретический взгляд Герона на практическую механику вырабатывает в нем специфическое отношение к непосредственному чувственному опыту, который он воспринимает как аргумент или подтверждение лишь постольку, поскольку в нем можно усмотреть замутненный идеальный случай. «Действительно,— пишет он,— ничто не мешает принять это положение для чувственно воспринимаемых вещей, а для вещей, которые являются только мыслимыми, оно будет еще более истинным» (I, 13).

88 «Поскольку же связные тела (не жидкости.— А. А.) по своей природе не бывают на своих основаниях гладкими и не легко могут быть выровненными, то вследствие шероховатости тел получается, что одно подпирает другое...» (I, 21).

К главе третьей

1 Весьма показательным в этом отношении является фундаментальный труд Л. Торндайка: L . Thorndike . A history of magic and experimental science, vols I-VIII. N. Y ,, 1922 (В дальнейшем цит. L . Thorndike , vol . p .). Тщательно фиксируемый и воспроизводимый автором набор фактов, высказываний, мнений призван охарактеризовать причудливое смешение эмпирического и магического отношения к природе, главным образом, в эпоху позднего средневековья. Весь компендий, однако, связан только хронологией, взаимоотношением персонажей и другими столь же внешними факторами.

2 Таковы работы П. Дюгема, Е. Барта, капитальные исследования по натурфилософии поздней схоластики Аннелизы Майер (к настоящему времени вышло пять книг), работы Фр. К. Михальского, М. Кладжета и других.

3 Мы оставляем без рассмотрения всю арабскую науку Средних веков (даже и там, где она непосредственно вторгается в западноевропейскую) и сознательно жертвуем полнотой картины, чтобы сосредоточиться на нескольких принципиально важных пунктах.

4 Неоплатонизм, как известно, был для раннехристианской философии той интеллектуальной средой, в которой происходило догматико-теоретическое самоосознание христианства. Именно из неоплатонических школ вышли почти все первые христианские философы как на Западе, так и на Востоке. Августин изучал «Эннеады» Плотина по переводу Мария Викторина, который сам в глубокой старости перешел в христианство. См.: Л. Н. Карсавин. Святые отцы и учители церкви. Париж (б. г.), с. 228.

5 Творения Блаженного Августина, Киев, 1880, ч. I, «Исповедь», кн. V, гл. 10, с. 117—118.

6 В юности Августин написал даже книгу «О прекрасном и приличном». Понятия единства, равенства, конгруэнции и числа остаются для Августина основными эстетическими категориями. См. подборку фрагментов в кн.: История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли, т. I . М., 1962, с. 261—277,

7 Августин. О порядке, II, 32. Цит. по: История эстетики, т. 1, с. 274.

8 Число ( numero ) является для Августина не только основанием познания ( ration cognoscendi ), но и основанием бытия ( ratio essendi ) вещи, не только ритмическим принципом прекрасного, но и интеллигибельной структурой необходимого. См.: История эстетики, с. 257—258.